Предстоящие студенческие климатические протесты по всему миру принесут не больше пользы, чем женские протесты против Дональда Трампа или массовые демонстрации против войны с Ираком. Это не значит, что эти протесты не нужны. Они нужны. Но такие протесты должны основываться на горькой реальности наших коридоров власти. Если бы мы жили в демократии, о которой постоянно говорим, наши устремления, права и требования, особенно требование решения климатических проблем, имели бы значение. Мы могли бы проголосовать за представителей в правительстве, которые могли бы организовать перемены. Мы могли бы потребовать экологической справедливости в судах. Мы могли бы направить наши ресурсы на ликвидацию выбросов углерода.
Выборы, лоббирование, петиции и протесты в стремлении заставить правящие элиты разумно реагировать на климатическую катастрофу оказались не более эффективными, чем просьбы больных золотухой вылечить их прикосновением короля Генриха VIII. Стандартная тактика, которую экологи использовали несколько последних десятилетий, закончилась полным провалом. В 1900 году сжигание ископаемого топлива (в основном, угля) приводило к ежегодному выбросу 2 млрд. тон углекислого газа в год. К 1950 году этот показатель вырос в три раза. Сегодня он уже в 20 раз выше, чем в 1900 году. За последнее десятилетие рост содержания углекислого газа в атмосфере происходил в 100-200 раз быстрее всего периода после последнего ледникового периода. 11 мая 2019 года обсерватория Мауна-Лоа на Гавайаях зарегистрировала концентрацию углекислого газа в воздухе на уровне 415,26 миллионных долей. Считается, что это самая высокая концентрация с начала человеческой эволюции. Мы либо начнём сопротивляться, либо умрём.
Правящие элиты и корпорации, которым они служат – главные препятствия на пути перемен. Их невозможно реформировать. Это означает революцию. Власть должна оказаться у нас в руках. А поскольку элиты не откажутся от власти добровольно, нам придётся взять её с помощью ненасильственных акций. Протесты могут стать началом политической сознательности. Но в дальнейшем они могут превратиться в пустой политический театр. Их можно использовать для самовосхваления на просторах социальных сетей. Они могут превратиться в гламурный активизм в виде противостояния с полицией и показательных арестов на несколько часов. Их можно использовать для дискредитации таких неудобных политиков как Дональд Трамп, и прославления не менее опасных как Барак Обама. Эту игру государство использует в своих интересах. Пока мы не нарушаем работу этой машины, пока мы протестуем по правилам элит, они позволяют нам бастовать в школах или выходить на улицы Вашингтона в розовых шапках.
Когда они чувствуют угрозу своей власти, как во время Occupy-протестов и противостояния в Стэндинг Рок, правящие элиты действуют иначе. Они используют всю силу полицейского государства для демонизации протестующих, арестов их лидеров и использования агентов-провокаторов для насильственных разгонов демонстраций. Перед крупными протестами власти всегда готовятся к пресечению и преследованию народных выступлений, проводя аресты лидеров и стягивая в города полицейские силы. Неважно, кто является официальным лицом корпоративного государства. Не Трамп, а Обама разогнал палаточные лагеря Occupy и экологические протесты в Стэндинг Рок. Экологическая политика Обамы - несмотря на красивые слова о «сдерживании глобального потепления» и поддержке необязательного Парижского климатического соглашения, которое климатолог Джеймс Хансен назвал мошенничеством – привела к росту американской добычи нефти на 88%. Это самый большой скачок добычи внутренней нефти в истории США. Обама разрешил американским нефтяным компаниям добывать нефть в море. «Американское производство энергии, вы никогда не узнали бы об этом, но оно росло с каждым годом, пока я был президентом», - заявил Обама в аудитории Университета Райса. - «И вы знаете, что… внезапно Америка стала крупнейшим производителем нефти… что было благодаря мне, люди».
И демократы и республиканцы служат корпоративной власти. Они не отменят правительственные субсидии нефтегазовой и добывающей промышленностям. Они не будут вводить налоги на выбросы углерода, чтобы приструнить корпорации. Они не будут ограничивать чрезмерное потребление. Технологии, в которые они инвестируют – гидроразрыв, гибридные автомобили, ГМО – предназначены для поддержания и расширения, а не снижения уровней потребления. Они не будут использовать триллионы долларов и научно-технические ресурсы, отданные армии и корпорациям, для спасения нас от экологической катастрофы. Их хитрые разглагольствования об углеродных кредитах и солнечных панелях, лишь успокаивают общественность, но приносят не больше пользы, чем попытки врачей XVIII века лечить серьёзные болезни пиявками и ртутью.
Создание всё более сложных бюрократических и технократических систем в эпоху сокращения ресурсов – общая характеристика умирающих цивилизаций. Цивилизации в упадке отчаянно ищут новые методы эксплуатации, не пытаясь приспособиться к изменению окружения. Они подавляют и эксплуатируют низшие классы со всё большей беспощадностью, чтобы удовлетворить ненасытный аппетит элиты к власти и роскоши. Чем хуже становится положение, тем стремительнее элиты отступают в свои частные анклавы. Чем более бесконтрольными становятся элиты, тем больше возникает катастроф. Процесс разрушения уничтожает экологию, пока не рухнут несущие катастрофы системы. Правящие элиты, обученные в бизнес-школах и на управленческих семинарах, не могут противостоять реальным экологическим проблемам. Они могут лишь поддерживать глобальный капитализм, несмотря на его высокую стоимость. Это системные менеджеры. Им не хватает интеллектуальных способностей и воображения для поиска решений, выходящих за рамки глобального капитализма.
Жители бедных стран страдают и умирают от последствий глобального потепления, в котором виновны богатые промышленные страны. Самые богатые 0,54% (42 млн. мирового населения) несут ответственность за больший объём выбросов, чем беднейшая половина мирового населения (3,8 млрд. человек). Эти элиты приносят в жертву самых бедных людей планеты, выстраивая социальную и экономическую иерархию, которая истребляет всех нас. Мы должны отказаться от нашего бессмысленного позитивизма, нашей абсурдной мании надежды, нашей наивной веры в «решения». Мы должны смело взглянуть на безрадостную картину этой системы. Мы живём в мире, который уже страдает от глобального потепления, ухудшающегося с каждым годом. Отказ от дальнейшего разрушения планеты означает отказ от традиционной политики, отказ от сотрудничества с властью, ненасильственное противостояние капитализму, милитаризму и империализму. Это означает изменение нашего образа жизни, включая переход на вегетарианство, чтобы противостоять силам, стремящимся уничтожить нас. Это означает постоянное гражданское сопротивление, пока не сломается эта машина.
Биосфера, включая тропические леса Амазонки, океаны и полярные ледяные шапки, явно больна. Жара наносит вред Европе, Австралии и Юго-Западу Америки. Наводнения опустошают Средний Запад. В Атлантике всё чаще возникают тропические циклоны. Чудовищные ураганы разоряют страны Карибского бассейна. Лесные пожары пожирают леса западного побережья. Но, несмотря на все эти очевидные признаки климатической катастрофы, элиты продолжают уверять нас, что мы можем продолжать жить как раньше. Математические модели будущего планеты демонстрируют три разрушительных сценария: массовое вымирание около 70% человеческого населения и сомнительная стабилизация; вымирание человечества и большинства других видов; немедленная и радикальная перестройка человеческого общества для защиты биосферы. Третий сценарий большинство учёных считают маловероятным, независимо от прекращения производства и потребления ископаемого топлива, перехода на растительную пищу (так как животноводство вносит такой же вклад в выбросы парниковых газов, как и нефтегазовая промышленность), озеленение пустынь и восстановление тропических лесов. Мы знаем, что делать, чтобы у наших детей было будущее. Осталось лишь решить: как расширить возможности лидеров, которые спасут нас.
Климатологи предупреждают, что вскоре мы достигнем точки невозврата, когда биосфера настолько деградирует, что никакие меры по спасению экосистемы не остановят стремительное изменение климата. Возможно, мы уже в этой точке. Многие считают, что переломным моментом может стать дальнейшее повышение глобальной температуры на 2 градуса по Цельсию. В этот момент возникнет цепная реакция, которая приведёт к росту экологических катастроф. Мы должны обратиться к новому радикализму. Мы должны проявлять гражданское неповиновение, чтобы разрушить механизм эксплуатации, даже готовясь к будущим катастрофам. Мы должны изменить наш потребительский образ жизни, чтобы сократить углеродные выбросы. И мы должны организовать замену существующих систем власти новыми системами, которые смогут справиться с этим кризисом.
Источник: Saving the Planet Means Overthrowing the Ruling Elites, Chris Hedges, commondreams.org, September 23, 2019.