Архитектор шведской короновирусной стратегии Андерс Тегнелл отдыхает в уличном баре в Стокгольме 28 мая 2020 года, а в это время в Швеции зафиксирован самый высокий уровень смертности от COVID-19 в Европе.
Пожилые составили подавляющее большинство умерших от COVID-19 в Швеции. Они умерли в домах для престарелых или у себя дома, часто в одиночестве. К середине мая 2020 года только 13% жертв из домов для престарелых получили медицинскую помощь в шведских больницах. В августе 2020 года только 5% больных COVID-19, поступивших на лечение в шведские больницы были постояльцами домов для престарелых. На данный момент в Швеции зафиксирован самый высокий уровень смертности от подтверждённых случаев коронавируса в странах Северной Европы. Давайте рассмотрим возможные причины этого.
Стадный иммунитет.
Международное сравнение ситуации с COVID-19 может помочь оценить эффективность различных стратегий, используемых органами здравоохранения развитых стран. Такие стратегии могут быть переняты некоторыми страны, которые ранее называли «Третьим миром» из-за их экономической зависимости, поскольку практика копирования передовых технологий в сфере общественного здравоохранения у экономически развитых стран всё ещё характерна для некоторых правительственных кругов.
Именно поэтому население Латинской Америки, Африки и других регионов страдает от агрессивной пропаганды развитых стран, которые продвигают свои эпидемиологические методы. В Европе Италия стала первой страной, применившей подход на основе «изоляции». В начале «второй волны» в ней отмечалось самое низкое количество новых заболеваний COVID-19. В качестве альтернативы был представлен подход под названием «стадный иммунитет», который чаще всего связывается с неолиберальной шведской моделью.
Экономика прежде всего.
Идея здесь состоит в важности экономики: не закрывать фабрики, школы и рестораны. Главный эпидемиолог Общественного агентства здравоохранения Швеции Андерс Тегнелл заявил: «Если мы закроем школы, мы потеряем 25% рабочей силы» (из-за родителей, которые останутся дома). «Стадный иммунитет - это единственное, что в конечном счёте остановит распространение этого вируса», - добавил он. Старший советник этого агентства Йохан Гизеке пояснил, что стратегия стадного иммунитета заключается в «пропуске вируса через население».
В ответ на международную критику шведское правительство попыталось отстраниться от этого термина, не изменяя свою стратегию на практике. Посол Швеции в США заявил, что «Стокгольм может выработать стадный иммунитет к маю». Однако, и через пять месяцев этого не произошло, а шведская экономика пострадала не меньше, если не больше соседних стран, обратившихся к карантину. Эпидемиологические показатели, которые я привожу ниже, показывают ошибочные и даже мрачные последствия шведской модели. Это послание другим странам: не покупайтесь на это, а старайтесь выжить.
Сравнение уровней смертности в Швеции, Дании, Финляндии и Норвегии.
Основываясь на текущих официальных международных данных, я провёл сравнение уровней смертности в странах Северной Европы, обратившихся к карантину, и в Швеции. Безусловно существует несколько моделей для таких международных эпидемиологических сравнений. Однако, я начинаю с простого метода определения статистической значимости в официальных различиях таких показателей как общее количество, количество на душу населения и т.д.. Как мы знаем, не все различия в уровнях смертности эпидемиологически и статистически важны, хотя они могут представляться такими в официальных сообщениях СМИ.
Результаты сравнения количества смертей от COVID-19 в Швеции (n = 5883) и аналогичного общего количества в Дании, Финляндии и Норвегии (n = 1284) показывают значительное превышение смертей в Швеции (X2 = 3023,3239; p = <0,00001). Таким образом, эта разница очень статистически значима. Другой метод - Показатель Уровня Летальности (Case Fatality Rate), который в дальнейшем будет называться CFR. CFR предназначен для оценки доли смертей среди подтверждённых случаев заражения. Он показывает долю заболевших и умерших. Всемирная организация здравоохранения считает это «мерой тяжести выявленных случаев».
Среди более 200 стран, включённых в таблицу по коронавирусу, в данный момент Швеция занимает 14 место из 15 стран с самым высоким уровнем смертности от COVID-19 на 1 млн. человек. Но если учесть CFR, то Швеция поднимется на шестое место в этой группе, что свидетельствует о значимости метода CFR. Эта позиция в рейтинге оказалась даже предпочтительнее для Швеции. Мой расчёт (по состоянию на 7 октября 2020 года) указывает на те же результаты, которые были установлены исследованием в мае 2020 года.
Что касается сравнения с другими северными странами, то я использовал две модели расчёта CFR. Первая - обычная CFR, для которой нужны только данные о смертях и зарегистрированных больных COVID-19. Вторая заключается в более совершенном методе, недавно описанном ВОЗ, для которого нужны дополнительные данные о количестве выздоровевших от этой болезни. При использовании первого метода текущий расчёт CFR даёт: Дания - 2,18%, Финляндия - 3,16%, Норвегия - 1,8% и Швеция - 6,11%.
Таблица 1. Первая модель расчёта CFR для Дании, Финляндии, Норвегии и Швеции.
| Подтверждённые случаи COVID-19 | Смерти от COVID-19 | CFR в процентах | |
| Дания | 30379 | 663 | 2,18 |
| Финляндия | 10929 | 346 | 3,16 |
| Норвегия | 14669 | 275 | 1,8 |
| Швеция | 96145 | 5883 | 6,11 |
Кроме того, по данным ВОЗ, результат CFR может быть недооценён, когда происходят задержки сообщений о смертях, что характерно для Швеции, как отмечается в недавней статье, написанной девятью шведскими учёными. Таким образом, даже если вышеупомянутый CFR в Швеции кажется определённо выше, чем в соседних странах, он может быть ещё выше, если учесть системную ошибку, упомянутую ВОЗ.
Вторая модель определения CFR заключается в расчёте, который учитывает количество выздоровевших больных. Вопрос состоит в том, можно ли точно применить этот расчёт в сравнении ситуации в Швеции с другими странами? Ответ будет отрицательным. По крайней мере, официально. Это связано с тем, что Швеция не предоставляет такие данные в международные организации. Почему? Потому, прежде всего - согласно объяснению предоставленному Национальным советом здравоохранения и социального обеспечения Швеции - что они даже не ведут учёта общего количества выздоровевших пациентов в стране.
Такой ответ я получил от координатора статистики Национального совета здравоохранения и социального обеспечения Швеции, который 6 октября 2020 года написал мне по электронной почте: «Национальный совет не проводит оценки общего количества выздоровевших от COVID-19». Однако, есть два вывода, которые помогут приблизительно оценить количество неизвестных или незарегистрированных случаев выздоровления. Во-первых, это процент подтверждённых случаев выздоровления во всём мире, который в среднем составляет 75%. Во-вторых, статистика показывает, что процент выздоровления в соседних со Швецией странах также в среднем составляет 75%.
Таблица 2. Процент подтверждённых случаев выздоровления от COVID-19.
| Подтверждённые случаи COVID-19 | Случаи выздоровления | Процент | |
| Дания | 30379 | 23655 | 77% |
| Финляндия | 10929 | 8100 | 74% |
| Норвегия | 14669 | 11190 | 76% |
Исходя из этого, я оценил бы количество выздоровевших в Швеции на уровне 75% от общего числа подтверждённых случаев заражения в стране 96145, что в итоге даст 72109 выздоровевших от COVID-19.
Таблица 3. Вторая модель расчёта CFR для Дании, Финляндии, Норвегии и Швеции.
| Заражённые COVID-19 | Смерти от COVID-19 | Случаи выздоровления | Случаи выздоровления и смерти в сумме | CFR | |
| Дания | 30379 | 663 | 23655 | 24318 | 0,02 |
| Финляндия | 10929 | 346 | 8100 | 8445 | 0,04 |
| Норвегия | 14669 | 275 | 11190 | 11465 | 0,02 |
| Швеция | 96145 | 5883 | 72109* | 77992* | 0,076 |
Высокий уровень смертности от COVID-19 в Швеции.
В Швеции большинство жертв COVID-19 - люди 70 лет и старше. В июне 2020 года половина этих людей (2036), как сообщалось, проживали в домах для престарелых, а 1062 в собственных домах под наблюдением медсестёр или в одиночестве. К середине мая только 13% жертв из домов престарелых прошли лечение в шведских больницах. В августе постояльцы домов для престарелых составили 5% пациентов больниц.
Процент пожилых (70 лет и старше) больных COVID-19, прошедших лечение в отделениях интенсивной терапии в Дании (49%), Норвегии (30%) и Швеции (21%). Эта диаграмма отражает отношение к пожилым в различных странах.
По сравнению с Данией, где почти половина больных COVID-19 старше 70 лет прошли лечение в отделениях интенсивной терапии, и с Норвегией, где эта доля составила 30%, в Швеции только 21% пожилых больных этой возрастной группы получили необходимое лечение. В апреле органы здравоохранения Швеции выпустили директиву, согласно которой определённые группы пациентов лишились доступа к интенсивной терапии. К ним относятся лица: старше 80 лет, старше 70 лет с одним серьёзным заболеванием, возраста 60-70 лет с, по крайней мере, двумя заболеваниями таких внутренних органов как сердце, лёгкие и почки.
В мае 2020 года администрация Каролинского госпиталя объявила, что в нём занято только 80% больничных мест. Шведское телевидение использовало это, чтобы заявить на всю страну об «очень позитивных» успехах, а газета Aftonbladet сделала вывод, что «мы поступаем лучше, чем в других странах». И это в то время, когда многим пожилым шведам отказывалось в получении интенсивной терапии. Согласно своему определению, эпидемиология должна стремиться определить факторы риска, которые могут привести к инфекционным заражениям и смертям наиболее уязвимых групп населения.
Объясняя непропорциональную смертность от COVID-19 среди пожилых шведов, генеральный директор Общественного агентства здравоохранения Швеции Йохан Карлсон заявил, что главный эпидемиолог Андерс Тегнелл не несёт ответственности за то, что «произошло с лечением пожилых» в Швеции, поскольку причина этого - «заброшенность и неподготовленность структуры». Таким образом, пожилые люди были известной группой риска, особенно в отношении этого вируса. Почему же эта «структурная» проблема не была учтена в схеме шведской коронавирусной стратегии с самого начала? Например, почему сильно задержалась правительственная директива по домам для престарелых? Только через несколько недель с начала апреля стало известно, что в домах для престарелых в 81% муниципалитетов Швеции «есть подтверждённые или предположительные случаи COVID-19».
Корректно ли сравнивать уровень смертности в Швеции с другими странами?
Шведские эпидемиологи пытаются утверждать, что статистика смертности от COVID-19 в Швеции слишком сложна и неточна для международного сравнения, потому что реальное количество заражённых должно быть выше, чем официальные цифры подтверждённых случаев, то же относится и к уровню смертности. Но тогда почему уровень тестирования COVID-19 в Швеции оказался самым низким среди соседних северных и вообще всех европейских стран? Или уровень тестирования в Швеции тоже нельзя сравнивать с другими странами?
Как бы там ни было, что касается тестирования, логический ответ очень прост: сокращение количества тестов означает меньше возможностей обнаружения заражённых. И это вовсе не означает, что этих заражённых не существует. На самом деле, они существуют и заражают других. Однако, «польза» такой стратегии состоит в том, что мы можем сообщать о меньших статистических цифрах. Таким образом, реальная проблема общественного здравоохранения превращается в инструмент прикрытия реальных ошибок эпидемиологической стратегии.
Что же делать?
Не стоит брать пример с модели стадного иммунитета. Чтобы победить SARS-cov-2, нам нужна вакцина. Странам, наиболее пострадавшим от этого вируса, нужно начинать с доступной программы вакцинации. Беря пример со шведской модели медицины, вы можете принести пользу лишь политическому истеблишменту, его жадности, экономической власти корпораций и их собственной интерпретации демократии.
Ибо, что такое демократия в контексте стратегии общественного здравоохранения по борьбе с эпидемией? Кто, в конечном счёте, должен определять внутренние способы решения проблем, которые угрожают жизням граждан государства? Демократические решения основаны на всеобщем участии и интересах всех граждан, при гарантии, что все голоса будут услышаны. Мой опыт показывает, что в Швеции этого нет.
Центральные шведские газеты отказались публиковать результаты моего исследования. Вместо этого, они предпочитают контролировать дискурс, допуская лишь смягчённую критику, которая служит интересам властей в условиях распространения пандемии COVID-19. Эта неолиберальная концепция демократии в шведском стиле не должна копироваться странами Латинской Америки, Африки и других регионов. Достойная формула демократии не должна походить на шведскую модель, в которой без участия демоса (народа) власть (кратос) действует для получения собственной выгоды.
Автор - Марчелло Феррада де Ноли (Marcello Ferrada de Noli) - почетный профессор эпидемиологии и психиатрии. Он был научным сотрудником и лектором в Каролинском институте (Швеция) и Гарвардской медицинской школе (США), а также возглавлял общественную организацию «Шведские врачи за права человека». Эта статья первоначально напечатана на испанском языке в журнале The Indicter.
Источник: COVID-19: The Case Against Herd Immunity, Marcello Ferrada de Noli, The Indicter, consortiumnews.com, October 16, 2020.