Группировка «Братья-мусульмане» приняла неолиберализм ещё до «арабской весны» 2011 года, поэтому её правление было обречено на провал с самого начала. Один из крупнейших бизнесменов «Братьев-мусульман» Хасан Малик заявил в интервью 2011 года, что его группировка дружественно относится к миру бизнеса, подчеркнув, что главная проблема экономической политики бывшего президента Хосни Мубарака заключалась не в политике, как таковой, а в коррупции приближённых к режиму бизнесменов.
Политический ислам.
Год, который «Братья-мусульмане» провели у власти с 2012 по 2013 год при президенте Мухаммаде Мурси, показал, что краеугольным камнем их экономической программы стал жёсткий неолиберальный рыночный подход. На самом деле, эта группировка приняла неолиберализм за несколько десятилетий до 2011 года, в соответствии с пристрастиями египетской правящей элиты. Политика Мурси и его правительства продемонстрировала их неспособность порвать с этой идеологией, которая лишь усилила кризис власти, начавшийся во времена Мубарака, и разожгла народное недовольство экономическими и социальными проблемами. Всё это подорвало правление Мурси, и, в конечном счёте, привело к его свержению в июле 2013 года, после чего тысячи членов «Братьев-мусульман» попали в тюрьмы, что нанесло огромный ущерб этой группировке.
Неолиберализм кратко определяют как расширение рыночной конкуренции на все аспекты жизни, включая экономику, политику и общество. Неолиберальная экономическая политика – это либерализация торговли, приватизация социальных услуг и усиление влияния корпоративных финансов. Кроме чисто экономических вопросов, неолиберализм проповедует, что благосостояние населения, в конечном счёте, зависит от того, насколько рыночные принципы стали главными ценностями общественной жизни, а также, насколько население склонно к инновациям, торговле и достижению высоких результатов.
Неолиберализм в арабском мире не ограничивается верхушкой власти – даже оппозиционные политические партии и общественные движения всего региона приняли его как особую форму капитализма и государственной политики. Это полностью верно для Египта. Кроме «Братьев-мусульман», неолиберальную идеологию исповедуют очень многие партии и движения, включая Молодёжное движение 6 апреля, Фронт национального спасения (светская коалиция, выступавшая против Мурси) и некоторые движения защиты прав женщины и человека.
При обсуждении экономической политики «Братьев-мусульман», как правило, на первое место выступает её транснациональная финансовая и экономическая деятельность. Однако, такой подход не позволяет полностью понять её неолиберальные тенденции, которые сформировались до 2011 года, а затем претерпели изменения. Преобладающее отношение к этой группировки как к культурному религиозно-политическому игроку, который сконцентрирован на вопросах национальности, внутренней дисциплины и религии, упускает из вида изменения её экономической политики в период, когда неолиберализм оказывал влияние почти на все сферы жизни Египта.
Неолиберальные позиции «Братьев-мусульман».
Исламские политические движения почти никогда не выступали против капитализма или рыночной экономики, даже в самых радикальных проявлениях. Поскольку эти движения заявляют, что представляют интересы всего общества, они избегают упоминать о классовых различиях и социальных конфликтах. Игнорирование важных социальных конфликтов позволило «Братьям-мусульманам» стать центром притяжения для группировок с различными интересами, поэтому она всегда состояла из представителей различных слоёв общества, хотя на руководящих должностях могли оказаться только богатые представители среднего класса. В то же время, её официальные экономические взгляды весьма расплывчаты, и могут быстро меняться по мере необходимости.
Однако, игнорирование социальных конфликтов – не единственная причина, по которой некоторые политико-исламские организации приняли неолиберализм. Все политические партии и общественные движения, основанные на религии, тесно связаны друг с другом в рамках классовой, политической и исторической идеологии. В Египте, как и в других странах региона, организации политического ислама поддерживают идеологию свободы торговли и рынков, хотя рядом существуют движения, поддерживающие равенство и социальную справедливость. И хотя и те и другие движения для идеологического оправдания своих взглядов используют религию, они выражают разные социальные и политические направления. Идеология же «Братьев-мусульман» сочетает пропаганду социальной справедливости и критику разрыва уровней благосостояния с постулатом неприкосновенности частной собственности и свободы торговли и рынков.
При правлении Мубарака в «Братьях-мусульманах» состояли крупные бизнесмены, которые вели свои экономические проекты, и в то же время эта группировка заявляла, что способствует социальной справедливости с помощью своих благотворительных отделений. Она избегала критики либерализма и неолиберализма, сосредотачиваясь лишь на коррупции и жалобах населения на ухудшение уровня жизни. В то же время, режим Мубарака гибко относился к бизнесу «Братьев-мусульман», до некоторого предела давая им свободу, но не позволяя, чтобы она стала слишком крупной и сильной. Если её бизнес становился слишком активным, он ограничивался судом, в котором инициировались процессы с обвинением в финансировании «Братьев-мусульман», что было запрещено законом. Именно это, например, произошло с компьютерной компанией Хасана Малика Сальсабиль, которая была закрыта в 1992 году, а один из её директоров провёл один год в тюрьме.
В начале XXI века Мубарак больше не мог обеспечивать функционирование продовольственного и энергетического секторов и сдерживать рост безработицы в государственных учреждениях из-за серьёзного кризиса, вызванного снижением доходов от продажи нефти и газа, эксплуатации Суэцкого канала и денежных переводов от работающих за границей египтян. В 2003 году, чтобы справиться с этими проблемами, режим принял беспрецедентные неолиберальные меры, ускорив неолиберальный процесс, который начался в Египте в 1990-х. В 2003 году к власти пришло правительство Ахмеда Назифа, основой политики которого стала ориентация на частный бизнес, что помогло развитию экономической программы «Братьев-мусульман». Её бизнес-элита приветствовала новые тенденции, увидев в них возможности для роста. Такую же позицию заняли и многие другие исламские организации страны, поскольку на всех них оказала влияние неолиберальная политика. Однако ускоренная приватизация государственных учреждений, радикальное сокращение социальной помощи и падение реальных доходов большинства египтян привели к волне массовых общественных протестов против правительства Назифа. С 2004 по 2010 год прошло около 3000 протестов, в которых участвовало несколько тысяч рабочих во всех уголках страны. Это стало репетицией к восстанию 2011 года.
«Братья-мусульмане» никогда не возглавляли эти протесты, держась в стороне от них, время от времени лишь выступая с критическими замечаниями по поводу коррупции и ухудшения экономических условий. Кроме выгоды, извлекаемой бизнес-элитой «Братьев-мусульман» от неолиберальной политики, эта позиция объясняется изменением её состава, так как большинство членов состояло уже из представителей среднего и богатого классов. Кроме того, официальная риторика «Братьев-мусульман» проявляла всё меньше и меньше интереса к бедным слоям Египта, которые расширялись за счёт обедневших юристов, преподавателей, врачей и других работников, пострадавших от неолиберальных мер. «Братья-мусульмане» открыто встали на сторону богатых консервативных слоёв египетского общества.
Именно поэтому группировка «Братья-мусульмане» не присоединялась к демонстрантам в первые три дня протестов против режима Мубарака в январе 2011 года. Это заставило некоторых молодых представителей среднего класса выступить против позиции руководства «Братьев-мусульман», присоединившись к уличным протестам и, иногда, даже возглавляя их. Хотя руководство вскоре изменило свою позицию и последовало примеру этих молодых людей, впоследствии оно изгнало оппозиционеров, которые критиковали линию руководства и неолиберальную политику. Эти оппозиционеры сформировали партии «Египетское течение» и «Сильный Египет», которые затем объединились в одно движение под руководством Абдель-Монеима Абуль-Футуха, ушёдшего из «Братьев-мусульман» в начале 2011 года. Но уход самых радикальных членов устранил всё сопротивление внутри «Братьев-мусульман» и усилил власть руководства, которое продолжило защиту неолиберализма и политическое сотрудничество с египетской бизнес-элитой.
Изменение состава группировки и рост числа бизнесменов в её руководстве – не единственные причины её пристрастия к неолиберализму. Этому способствовало и объявление неолиберализма правоверным делом в 1990-х и в начале 2000-х годах. «Правоверный неолиберализм» включил в себя религию, благотворительность и экономическую деятельность. Таким образом, взгляд на правоверное религиозное поведение был изменён в соответствии с неолиберальной идеологией. После падения Мубарака это позволило «Братьям-мусульманам» сохранить связи с богатыми бизнесменами, которые получили большое влияние ещё до восстания. И как только эта группировка пришла к власти, она начала проводить политику, выгодную для бизнес-элиты и вредную для большинства египтян.
Турция, где правящая Партия справедливости и развития считалась близко связанной с «Братьями-мусульманами», стала авангардом правоверного неолиберализма, как смеси благотворительности с экономической деятельностью. Но эта тенденция проявлялась и в Египте на фоне растущего влияния таких общественных деятелей как Амр Халед, который с 2003 года пропагандировал деятельность благотворительных фондов, с религиозных позиций оправдывая обогащение среднего класса и олигархов. Подобные неолиберальные проповедники, используя мусульманскую риторику, настолько изменили религиозные представления, что экономические интересы, прибыль, производительность и приватизация стали считаться религиозным благом. После прихода к власти «Братьев-мусульман», они действовали по той же схеме.
Сохранение влияния друзей Хосни Мубарака.
Хасан Малик и Хайрат Аш-Шатер, которые занимали влиятельное положение в «Братьях-мусульманах», предприняли попытку свергнуть Мубарака, чтобы бизнесмены этой организации вошли в ряды старой бизнес-элиты Египта, послав соответствующее предложение местным и иностранным компаниям. Перед избранием Мухаммада Мурси в середине 2012 года Малик и Аш-Шатер начали налаживать связи с близкими друзьями Мубарака, которых они ранее обвиняли в коррупции. Кроме того, Аш-Шатер встретился с высшими представителями бизнес-элиты. В 2012 году египетский инвестиционный банк «Гермес», в руководстве которого находился сын Хосни Мубарака Джамаль Мубарак, организовал встречу Аш-Шатера с 14 крупными инвестиционными директорами из Европы, США и Африки, на которой Аш-Шатер заверил иностранных инвесторов, что правительство «Братьев-мусульман» будет защищать их интересы.
В марте 2012 года Малик стал президентом Египетской ассоциации развития бизнеса, и в церемонии его назначения приняли участие многие лидеры запрещённой Национальной демократической партии. После избрания президентом Мурси в июне 2012 года эта ассоциация начала организовывать встречи с новыми президентом, проводя с ним переговоры о примирении с бизнесменами, покинувшими Египет после обвинения их в коррупции, включая бывшего министра торговли и промышленности Рашида Мухаммада Рашида и друга Мубарака Хусейна Салема, который сыграл ключевую роль в заключении сделки по экспорту газа в Израиль.
В новом парламенте, избранном после свержения Мубарака, «Братья-мусульмане» не смогли принять необходимые бизнесу законы, и этот парламент прожил недолго, и был разогнан вооружёнными силами 6 июня 2012 года. В этих условиях, «Братьям-мусульманам» не удалось полноценно сформировать свою политику. Создалось впечатление, что оппозиционное и неформальное положение «Братьев-мусульман» может оказать больше пользы для продвижения правоверного неолиберализма, не связываясь с политическими проблемами. Но когда эта организация пришла к власти, она должна была принимать определенные политические решения. Следует напомнить, что Мурси был самым либеральным кандидатом на президентских выборах, на фоне политиков старого режима. Его предвыборная программа называлась «Проект Возрождения» и заключалась в возобновлении приватизации, после остановки в 2007 году, расширяясь на стратегические сектора экономики. Правительство во главе с Хишамом Кандилем, в котором большинство составляли «Братья-мусульмане», объявило о либерализации торговли, обещав привлечь миллиарды долларов иностранных инвестиций под финансирование инфраструктурных проектов. Оно также обещало увеличить расходы на образование и здравоохранение, но затем заявило о планах приватизации этих секторов и передачи их в руки частных собственников. Перед выборами Мурси заявлял о стремлении к социальной справедливости, предлагая реформировать налоговую систему Египта, но ничего не было сделано для принятия прогрессивного налога, который долгие годы требовали народные протесты.
Отношение «Братьев-мусульман» к приватизации существенно изменилось, по сравнению с периодом до восстания 2011 года. Хотя это и противоречило их идеологии, при правительстве Назифа эта организация критиковала приватизацию, заявляя, что она навязана египтянам МВФ, и называя её «продажей Египта и его богатства». Но правительство Кандиля полностью приняло принципы неолиберализма, поставив на первое место увеличение экономического роста и снижение государственного долга. Оно возобновило переговоры с МВФ о кредите и согласилось на жёсткие меры, включая повышение цен на топливо и коммунальные услуги. В марте 2012 года парламентарии из «Братьев-мусульман» встретились с представителями МВФ и заключили сделку о кредите.
Точно также, после прихода к власти Мурси и «Братьев-мусульман» они изменили своё отношение к Соглашению о квалифицированных промышленных зонах, заключённому с Израилем и США. Дело в том, что парламентарии «Братьев-мусульман» выступили против этого соглашения, при подписании его в 2004 году, назвав его угрозой безопасности Египта, которая нанесёт вред прядильному и текстильному секторам экономики. Но через восемь лет, уже после избрания Мурси, египетская делегация отправилась в Вашингтон, чтобы договориться о расширении этого соглашения, чтобы сократить долю израильского участия в египетской продукции, экспортируемой в США.
Это было важно для владельцев египетской текстильной промышленности, приближённых к Мубараку. В интервью 9 сентября 2012 года Кандиль заявил, что это соглашение «полезно для работы многих экономических секторов, мы стремимся сделать всё возможное, чтобы этот бизнес процветал». Любое категоричное выступление против этого соглашения могло осложнить отношения с США и Израилем, и «Братья-мусульмане» очень хотели избежать этого. Однако решение египетского правительства расширить, а не сохранить сферу применения Соглашения о квалифицированных промышленных зонах оказалось сюрпризом. И это объяснялось, прежде всего, влиянием интересов владельцев египетской текстильной промышленности.
Социальные протесты продолжились при Мурси.
После избрания Мурси протесты остановились, так как активисты ждали, что будет делать новый президент. Ожидания резко выросли после 16 июля 2012 года, когда Мурси организовал Президентский комитет по рассмотрению жалоб. За девять месяцев этот комитет получил около 298 тысяч жалоб. Однако ожидания быстро рассеялись, сменившись разочарованием, и демонстрации возобновились, когда граждане увидели, что их положение не улучшилось. Опросы перед избранием Мурси показали, что главным требованием египтян было создание рабочих мест, поскольку рост цен на продукты питания ухудшал условия жизни большинства граждан. В разгар протестов демонстранты требовали заключения долгосрочных трудовых договоров, повышения зарплат и выплаты задержанных зарплат, а также улучшения электро- и водоснабжения и ирригации.
Доклад Центра экономических и социальных прав Египта, опубликованный через год после свержения Мурси, показал, что в первой половине 2013 года прошло более 4500 протестов. Этот доклад подтвердил, что большинство протестов было вызвано народным недовольством правительством Кандиля и «Братьев-мусульман». Этот вывод согласуется с общественными опросами за две недели перед военным свержением Мурси в июле 2013 года, которые показали, что только 29% египтян доверяют своему правительству, а в ноябре 2012 года этот показатель составлял 57%. Эти народные протесты проходили по всей стране – за последние полгода правления Мурси прошло более 200 демонстраций.
Заключение.
Стремление египтян к переменам привело к восстанию 2011 года, но их жизнь не улучшилась. Неолиберальная политика «Братьев-мусульман» сыграла ключевую роль в подрыве авторитета Мурси. И дело не только в плохих политических решениях и ошибках в их реализации, дело во всей неолиберальной политике «Братьев-мусульман», которую они проводили, придя к власти в Египте.
«Братья-мусульмане» столкнулись кризисом, который стал очень опасным из-за неолиберального режима Мубарака. Правительство Назифа назначило влиятельных бизнесменов на министерские должности, сократило субсидии и государственные рабочие места, уменьшило налоги для корпораций, приватизировало банки и государственные службы. Протесты, начавшиеся в 2004 году, стали выражением провала неолиберальной политики и теории просачивания, которые приносили пользу только богатым, а всему обществу – только вред. Революция 2011 года стала кульминацией этого кризиса.
Мурси и его правительство, в котором доминировали «Братья-мусульмане», не смогли обеспечить альтернативный путь, который удовлетворил бы желаниям протестующей общественности, не говоря уж о новом социальном пути Египта. Проводя ту же неолиберальную экономическую политику, которая привела к общественному возмущению, «Братья-мусульмане» продолжили усугублять кризис, в который погрузилась египетская правящая элита, и который дошёл сейчас до крайних форм насилия и бедствий.
Источник: وائل جمال, التحوّل النيوليبرالي لجماعة الإخوان المسلمين في مصر, annabaa.org, 20 February 2019.