Президент США – невежественный деспот, готовый растоптать любое право, которое может растоптать его правительство, наполненное банкирами, генералами и идеологами, «представляющими» самые богатые и реакционные окраины общества. И ему удалось стать президентом только благодаря Коллегии выборщиков – реликта рабовладельческого XIX века, лишившего гражданских прав самые уязвимые слои общества и сделавшего совершенно лишними почти половину тех граждан, что ещё имеют право голосовать, несмотря на множество ограничений. Добро пожаловать в «величайшую демократию мира».
Понятно, что люди, выступающие против несправедливости, могут цинично относиться к «демократии» в США. И когда мы слышим лекции о наших, якобы, «неотъемлемых правах» от политических лидеров, которые постоянно пытаются их уничтожить, может показаться, что они немногого стоят. Но проблема начинается, когда скептицизм по поводу нынешней политической системы переходит черту, и левые активисты и организации начинают игнорировать и минимизировать важность основных принципов демократии. Кроме того, эти «левые» - на самом деле, официальные либералы, хотя центральные СМИ не чувствуют разницы - стали связываться в обществе с ограничениями на свободу слова и выражения, особенно в школах и университетах.
Опрос Pew Research Center 2015 года показал, что молодое поколение более склонно, чем старшее, говорить, что правительство должно запрещать высказывания, оскорбляющие уязвимые группы. Эти чувства вызваны положительным стремлением остановить расизм и фанатизм. Но 40% молодых людей готовы позволить государству – даже не университету, которому они могли бы доверять - а правительству, с его явной несправедливостью – судить о том, что нужно запрещать. Это опасное направление. Прежде всего, запреты не останавливают фанатиков – они не очищают головы от плохих мыслей. С правыми должны спорить левые, которые могут победить в борьбе за популярность. Более того, государство и многие другие институты имеют давнюю историю ограничения демократических прав граждан, которых они должны защищать.
Социалисты всегда боролись не за ограничение, а за расширение демократии. Некоторые самые важные сражения в нашей истории – за отмену рабства, за избирательные права на Юге, за легализацию профсоюзов, за свободу собраний и протестов – были направлены на расширение демократических прав. Когда мы выступаем против правых – будь-то правительство, группировки или отдельные личности, которые пытаются распространять свою идеологию – мы хотим показать, что мы боремся за большую демократию. Мы не можем полагаться на власть, которая может обуздать влияние правых и остановить их. Мы должны победить правых политически и организационно, чтобы большинство людей выступило против них. Массовое движение против президентства Трампа доказывает, что это возможно. Но чтобы эта возможность стала реальностью, мы должны полагаться на наши права, открыто выступая, убеждая и протестуя.
Для Карла Маркса и Фридриха Энгельса социализм и демократия были связаны друг с другом с самого первого сражения в середине XIX века. Американский социалист Хэл Дрэпер писал, что эти две вещи сплетаются в марксистской теории, «которая движется в направлении определения последовательной демократии в социалистическом смысле, и последовательного социализма в демократическом смысле». Это вытекает из самого важного строительного блока марксизма: социализм должен быть самоосвобождением рабочего класса и может быть достигнут от его имени. Наша цель возможна, только как действие сознательных масс классового большинства в обществе, а для этого необходимо полное расширение демократии, независимо от того, достигнут ли рабочие демократии на основе своих действий и единства, или на основе прав, существующих в действующей системе.
Защитники капиталистической системы нуждаются в обратном. Они нуждаются в ограничении массового участия, как внутри политической системы, так и вне её – в протестном движении. Поэтому они стремятся подорвать и ограничить демократию. Это относится не только к правым идеологам, которые явно презирают реальную свободу, но и к либералам, чья защита статуса-кво делает их врагами масс, которые стремятся к демократии. Для Маркса конфликт между расширением и ограничением демократии всегда был неотъемлемой частью классовой борьбы. Некоторая путаница возникает, когда правительство часто оказывается на неправильной стороне этого конфликта, хотя оно должно защищать демократию. Всё потому, что государство, включая его выборную составляющую, не является нейтральным. При капитализме оно находится на стороне капиталистов, т.е. в борьбе за демократию оно выступает за её ограничение.
Широко известна знаменитая фраза Маркса и Энгельса из «Манифеста Коммунистической партии»: «Современная государственная власть - это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии». Это не значит, что государство всегда выполняет указания каждого капиталиста. Прежде всего, между ними всегда существуют конфликты, и некоторые члены или слои правящего класса часто проигрывают. Кроме того, «управление общими делами всего класса буржуазии» может означать ограничение отдельных капиталистов и секторов капитала ради защиты всей системы, которая приносит им пользу. Когда война с рабочими и поддержка репрессий и угнетения грозит спровоцировать волнения и нестабильность, государство решает эту проблему. Иногда форма такого управления заключается в ссылках на нормы демократии и политические права, которые должны равно применяться ко всем людям. Однако, государство всегда служит всему правящему классу в целом. И его главная задача – сохранение статуса-кво: капиталистического господства над рабочим классом.
Этот взгляд на государство детально разработан русскими социалистами Бухариным и Лениным перед революцией 1917 года. Их особенно беспокоили различия между буржуазным государством при капитализме и социалистическим представлением о государстве рабочих. Первое различие: при капитализме часть государства, которая подчиняется демократии – лишь часть его, и даже не самая важная. Кроме избранного правительства существует армия и бюрократия, которые, как предполагается, должны подчиняться избранному руководству, но обладают безответственными полномочиями, которые используются против избираемых чиновников. Кроме того, государство при капитализме имеет отношение к политической, а не экономической демократии. Согласно классическим моделям представительской демократии, даже самые либеральные правительства не имеют формальной власти над частным капиталом, который является совокупностью мелких тираний.
И даже формально демократическая часть капиталистического государства деформируется и сжимается всеми возможными способами из-за его функции защиты меньшинства правящего класса, который экономически, социально и политически господствует в обществе. Британский социалист Пол Фут так писал о противоречии в якобы священном принципе «один человек, один голос»: «У промышленного магната один голос, как и у каждого рабочего, которого он может уволить или разорить. У землевладельца один голос, как и у каждого человека, которого он может выселить. У банкира один голос, как и у каждого человека, ограбленного за счёт повышения процентных ставок или финансового поглощения. У владельца газеты один голос, как и у каждого читателя, которого он ежедневно обманывает. Все ли эти люди действительно равно представлены? Или непредставительская экономическая власть богатого меньшинства полностью подавляет представительскую власть парламента?»
Марксисты утверждают, что демократия при капитализме не столь демократична. Но это не значит, что мы – агностики в отношении формы политического правления при капитализме. Очевидно, что для социалистов очень важно: живём ли мы в условиях диктатуры или представительской демократии, при которой проводятся выборы и существуют хоть какие-то политические права. «Несмотря на её хронические слабости и параличи», - писал Фут о выборах в Британии, - «парламентская система и демократическое правление, которое оно нам предлагает, необходимы для любой пропаганды прогресса». И эта пропаганда прогресса способствует усилению демократии, - продолжает Фут, - «Слабость представительской парламентской демократии заключается в том, что она мало похожа на представительскую и демократичную».
В одной из первых своих книг о сущности теории Маркса о революции Хэл Дрэпер писал, что Маркс не позволяет своему отвращению к лицемерию политической системы при капитализме затмить его понимание её преимуществ и важности. «Это скорее вопрос классового анализа элементов буржуазной демократии: выяснение, что было буржуазным (например, имущественные цензы для избирателей) и того, что способствовало расширению народного контроля», - писал он. Социалисты должны проводить этот анализ на каждом этапе – что и как мы можем улучшить в сфере разрешения конфликта между расширением и ограничением демократии. Этот момент очевиден, когда конкретно рассматриваются наши времена.
Socialist Worker всегда писал, что почти на всех выборах в США выбор избирателей ограничен кандидатами двух партий (республиканцами и демократами), а это очень ограниченный выбор. Но никто не может всерьёз верить, что движение за гражданские права 1950-60-х было направлено на ликвидацию избирательных ограничений законов Джима Кроу. Расширение избирательных прав на афроамериканцев стало важной частью массовой общественной борьбы за расовую и, во многом, классовую справедливость, которая в дальнейшем принесла пользу всему населению США. Если говорить словами Дрэпера: борьба за этот «элемент буржуазной демократии» указывает на «широкое распространение народного контроля», которое далеко вышло за рамки политической системы США.
Именно в этом отношении Маркс и Энгельс сделали свои первые практические шаги, как революционеры. Они начали политическую деятельность на крайне левом крыле демократической борьбы против старого аристократического порядка в Германии и всей Европе. Аугуст Нимц писал, что нет двух других мужчин, которые внесли больший вклад в борьбу за демократию в решающий период. Европа середины XIX века была местом яростной борьбы со старым правящим порядком – с королями, царями, герцогами и лордами, которые удерживали власть на основе наследственных титулов. Экономическая власть капитализма зародилась и выросла в рамках этого порядка, и молодая буржуазия выросла в условиях богатства и экономической силы. Но она продолжала политически подчиняться монархам и аристократии.
В 1848 году, когда был опубликован «Манифест Коммунистической партии», по всей Европе прокатилась волна революций, поставив под сомнение существование старого порядка. Маркс и Энгельс полностью посвятили себя этим восстаниям. Но они также беспощадно критиковали и новый буржуазный порядок за уступки и предательства при построении демократии в сотрудничестве с самодержавием. Когда революционная волна откатилась, оставив нетронутым старый порядок, Маркс обратился к анализу новых конституций, которые были составлены в разгар борьбы 1848 года.
Маркс показал, что силы, представляющие буржуазию, готовы пойти на компромисс при обещании демократии. Даже когда они вводили избирательное право, свободу прессы и т.д., они оставляли лазейки. В конституции недолго прожившей Французской республики утверждалось, что свобода собраний, мнений и т.п. не может быть ограничена ничем, кроме защиты «равных прав других и общественной безопасности». Тогда, как и сейчас, «общественная безопасность» - предлог для защиты тиранов. Маркс сделал вывод, что цель капиталистического класса – обеспечение столько демократии и свободы, сколько гарантирует сохранение их собственной власти и легализацию правления меньшинства, как представительства всего народа. Даже в разгар революционной борьбы 1848 года представители буржуазии старались ограничить любое расширение демократии, которое угрожало их власти.
Но если этот баланс пропадает, в этом виновны не только правители, но и всё общество, которое должно бороться за свои права. Борьба за демократию была очень важна для Маркса и Энгельса, потому что правящий класс (и реакционеры и либералы, которые говорили о переменах) хотел минимального расширения прав, в то время как рабочий класс заинтересован в максимальном расширении прав. Иными словами, борьба за демократические права – часть классовой борьбы. Цель социалистов заключается в расширении демократии и свободы в рамках политической системы, а также расширение демократических форм и принципов народного контроля в экономической и социальной сферах за пределами этой системы.
Взгляды Маркса на демократическую борьбу остались краеугольным камнем для социалистов, которые пришли на его место, и главным образом для Ленина, который в одной из первых своих статей в 1898 году сформулировал центральный принцип Маркса по этому вопросу: «Лишь один пролетариат заинтересован в полной демократизации политической системы». Видимо Ленину не помешало, что он жил при самой худшей тирании в Европе – при царском правлении. В обществе, где не было самых основных демократических прав и институтов, невозможно было приуменьшить важность борьбы за эти права и их связи с широкой общественной борьбой.
В своих трудах Ленин подчёркивал необходимость принятия всех демократических требований – республиканского правительства, народных выборов, равных прав для женщин, самоопределения покорённых царской империей народов – для развития революционной борьбы против капитализма. В 1915 году он написал: «Пролетариат не может победить иначе, как через демократию, т.е. осуществляя демократию полностью и связывая с каждым шагом своей борьбы демократические требования в самой решительной их формулировке… Пока существует капитализм, все эти требования осуществимы лишь в виде исключения и притом в неполном, искаженном виде. Опираясь на осуществленный уже демократизм, разоблачая его неполноту при капитализме, мы требуем свержения капитализма, экспроприации буржуазии, как необходимой базы и для уничтожения нищеты масс и для полного и всестороннего проведения всех демократических преобразований».
Социалисты всегда должны критиковать фальшивость и ограниченность капиталистической «демократии», но не для минимизации её, а наоборот – для расширения демократии в рамках более широкой борьбы за социализм. Важность демократии в нашем взгляде на будущее социалистического общества невозможно преуменьшить, особенно в условиях искажения смысла социализма в умах большинства людей такими тираниями как СССР, Китай и прочими. Демократия, народный контроль, равные права, свобода слова и прессы, право на протест – всё это очень важно для нашей борьбы за новый мир. Поскольку, если их исключить, то мы боремся не за социализм.
Источник: Marxism and democracy, Alan Maass, socialistworker.org, March 10, 2017.