Прогрессивисты в США склонны поддерживать большие толпы протестующих в других странах. Несомненно, в этом им помогают корпоративные СМИ, называя эти движения «продемократическими» и «борцами за свободу». Но не все протесты и демонстрации прогрессивные, даже если они собирают огромные толпы. Например, движение Tea Party в США потакает сотням тысяч злых мелких бизнесменов и крикливых профессионалов среднего класса. Однако, их акции далеки от стихийных демонстраций – это движение создано крупным бизнесом в интересах класса собственников. Вооружённая расистской и свободно-рыночной демагогией, Tea Party продвигает республиканских губернаторов, которые ведут войну с профсоюзами, сокращают финансирование государственных школ и отменяют медицинские пособия для трудящихся.
Несомненно, иностранные журналисты могли (а некоторые так и делали) называть Tea Party «продемократическим» движением, основываясь на их лозунгах и риторике, но не углубляясь в вопросы: «демократия для кого?», «свобода для кого?». Эти термины слишком отделены от реальности и имеют разный смысл для разных классов. Когда мы слышим о таких протестах, как в Гонконге, мы должны спросить себя: «каков их классовый характер?», «чьим интересам они служат?» Когда корпоративные СМИ хвалят протестующих в таких странах как Венесуэла и Китай, и ругают массовые движения в Европе и США, есть повод задуматься.
Как избежать наказания за убийство?
Давайте разбираться в этом с самого начала. Волна протестов в Гонконге, начавшаяся несколько месяцев назад, не имеет ничего общего с демократией, справедливостью или верховенством закона. Эти протесты организованы против договора об экстрадиции между Гонконгом, материковым Китаем, Тайванем и Макао. В 2018 году гонконгский студент Чан Тонгкай жестоко убил свою 20-летнюю беременную подругу Пун Хиувинг во время каникул на Тайване. Расстроенная мать Пун потребовала провести расследование, Чана арестовали, но предъявили ему минимальные обвинения.
Гонконгские законы позволяют таким убийцам как Чан избегать наказаний за преступления, совершённые за пределами этого города, даже если они происходят на территории Китая. И поскольку у Гонконга нет договора об экстрадиции преступников в Китай или Тайвань, то убийцы остаются безнаказанными. Убитая горем мать продолжала требовать от гонконгских законодателей правосудия. И таких пострадавших очень много. Хотя западные корпоративные СМИ не перестают хвалить «верховенство закона» и «независимость судов» в Гонконге, тамошняя юридическая система мало отличается от «дикого запада». На улицах власть принадлежит таким мафиозным бандам как 14K и Sun Yee On. Международные наркокартели отмывают свои прибыли в гонконгских банках, что доказано Panama Papers в 2016 году. Крупнейшая гонконгская фармацевтическая компания Vida Laboratories снабжает мексиканский наркокартель Sinaloa препаратами для производства метамфетамина.
Столкнувшись с таким юридическим кризисом, глава администрации Гонконга Кэрри Лам предложила принять Закон о беглых преступниках. Если он будет принят, появится возможность передавать преступников между судебными органами Гонконга, Китая и Тайваня. Но гонконгская элита испугалась этого закона, как и международные финансисты и маргинальные диссиденты, живущие в этом особом административном районе. Небольшие демонстрации в мае переросли в крупные протесты в июне, собрав 9 июня около миллиона участников. Из-за усиления насилия со стороны протестующих, Лам приостановила действие закона 15 июня.
Но это не остановило протесты. 1 июля оппозиционная толпа ворвалась в здание Законодательного совета Гонконга и установила на нём колониальный британский флаг. Организаторы этой акции из Civil Human Rights Front призвали провести 5 августа «всеобщую забастовку». Эта забастовка не состоялась, но последующие беспорядки нанесли огромный ущерб общественной инфраструктуре и местным предприятиям. 13 и 14 августа протестующие заблокировали международный аэропорт Гонконга (восьмой по загруженности аэропорт в мире). СМИ США намеренно умолчали об этом, в то время как гонконгская полиция и китайское правительство проявили особую сдержанность. Полиция Гонконга не мешает местным протестам, даже если они захватывают правительственные здания и разрушают инфраструктуру. В соответствии с соглашением «одна страна, две системы» Пекин выражает поддержку городским властям, но не вмешивается в эту ситуацию.
Долгий путь к воссоединению с Китаем.
Гонконг считается «особым административным районом» Китая и обладает 35-й по размеру экономикой в мире. Благодаря низким налогам, слабой судебной системе и отсутствию государственного контроля, Гонконг стал важным центром международного финансового капитала. Географическое положение на юге Китая всегда делало Гонконг одним из самых загруженных азиатских портов. Именно через этот порт в начале XIX века Британия начала ввозить опиум в Китай, расширяя свою империю. В конце Первой Опиумной войны в 1842 году Британия объявила Гонконг колониальным владением и плацдармом для продолжения колонизации Азии. Гонконг оставался британской колонией 156 лет, с коротким перерывом на японскую оккупацию во время Второй мировой войны. В 1949 году Народная освободительная армия вошла в Пекин, и была основана Китайская Народная Республика, а богатые землевладельцы и бизнесмены побежали с материка по двум главным направлениям: на Тайвань и Гонконг.
Когда протестующие в Гонконге начали размахивать старым британским колониальным флагом, западные СМИ назвали их «продемократическими». Но в британском колониализме не было ничего демократического. Под британским правлением Гонконг превратился в центр монополистического капитала в интересах английской монархии, и в ущерб китайскому населению. Во время Культурной революции на материковом Китае рабочий класс Гонконга поднял восстание против колониальной системы. Несмотря на жестокие репрессии и судебные преследования, Федерация профсоюзов Гонконга провела волну забастовок с требованием элементарной защиты трудящихся от эксплуатации.
Программа реформ Дэн Сяопина стала новой главой в отношениях между КНР и Гонконгом. В 1980-х этот южный город стал всё больше интегрироваться в материковую экономику, что привело к переговорам с Британией о его будущем. Эта некогда могущественная империя развалилась и не могла восстановиться, поэтому Британия согласилась вернуть Гонконг Китаю в 1997 году. В этой связи Дэн Сяопин предложил принцип «одна страна, две системы», по которой Гонконг должен 50 лет сохранять британскую либеральную конституционную систему и капиталистическую экономику. 1 января 1997 года, при китайском лидере Цзян Цзэмине, Китай восстановил контроль в Гонконге и соглашение «одна страна, две системы» вступило в силу.
Суть принципа «одна страна, две системы».
Для понимания вопросов, которые лежат в основе нынешних протестов в Гонконге, и фальшивости западных новостей мы должны понять принцип «одна страна, две системы». Коммунистическая партия Китая (КПК) включила этот принцип в стратегию развития социализма в Китае. Китайская революция 1949 года впервые в истории этой страны отдала власть в руки рабочих и крестьян. Свергнутые националисты, бизнесмены и помещики испугались и сбежали из новой народной республики. Некоторые осели в Гонконге и Макао, который ещё находился под португальским колониальным правлением, но самые богатые переплыли на Тайвань. Объявив себя законным правительством Китая, Тайвань получил военную поддержку империалистических стран, которые не признавали КНР до 1970-х. Хотя Тайвань до сих пор называет себя независимой страной, КПК считает его частью Китая.
Принцип «одна страна, две системы» применяется к Гонконгу с целью восстановления территориальной целостности Китая после нескольких веков колониализма и иностранного грабежа. Это означало вывод британцев из Гонконга, отмену португальской власти на Макао и воссоединение с Тайванем. Большое значение играла и национальная безопасность, ведь западные империалистические страны устроили дикую резню в Корее (оккупировав её юг до сего дня), во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. Возвращение Гонконга и Макао лишило бы империалистов плацдарма для атак на материковый Китай. Принцип «одна страна, две системы» в процессе восстановления власти на Гонконге и Макао должен был показать Тайваню привлекательный путь в КНР. Став убежищем для контрреволюционеров после 1949 года, Тайвань всегда оставался проблемной территорией. Показывая на примере Гонконга, что Китай, практически, не собирается вмешиваться в политические и экономические дела этого района, Китай надеялся завоевать доверие Тайваня.
После восстановления суверенитета Гонконга в 1997 году этот город стал важной частью КНР. Принцип «одна страна, две системы» позволил Гонконгу сохранить свободно-рыночную экономику, несмотря на социализм в основном Китае. Либеральное британское законодательство в Гонконге тоже почти не изменилось. Поэтому Гонконг стал привлекательным коммерческим центром для западных инвесторов и финансистов. Этот город стал главными воротами для иностранных инвестиций в Китай. Важным следствием реформ 1978 года стало экономическое и дипломатическое «открытие» Китая перед миром. После распада Советского Союза и большинства социалистических стран КПК хорошо понимала риски допуска иностранного капитала внутрь страны, и разработала методы ограничения его влияния. В этих условиях Гонконг стал буфером между глобальным финансовым капиталом и материком.
Эта система способствовала росту иностранных инвестиций. Фондовая биржа Гонконга стала для Китая плацдармом для закрепления юаня на международном рынке. В последние годы этот плацдарм стал способом реализации инициативы «Один пояс – один путь» - глобального инфраструктурного проекта развития независимой от США торговой сети стоимостью несколько триллионов долларов. Торговая политика Китая несколько десятилетий вызывала споры среди социалистов по всему миру, но нельзя отрицать ошеломляющий экономический рост и социальное развитие КНР после объявления независимости. Гонконг сыграл в этом росте важную роль.
Классовый характер протестов в Гонконге.
Гонконгские протесты вызваны вовсе не интересами рабочего класса Гонконга или материкового Китая. Например, Федерация профсоюзов Гонконга (ФПГ) решительно выступила против этих протестов. Этот один из крупнейших профсоюзов в регионе состоит из 410 тыс. работников транспорта, промышленности, строительства, обслуживания инфраструктуры и других ключевых секторов экономики. Многие из 251 местного профсоюза выступили против «всеобщей забастовки». Рабочие районы Гонконга также не присоединились к многомесячным протестам и беспорядкам. В статье NPR от 14 августа простой местный строитель Сяо Юнли рассказал журналистам о своём районе Норт-Пойнт – одном из крупнейших рабочих районов города. Сяо и его бедные соседи-мигранты организовали защиту от проникновения насильственных протестующих в их район.
И дело не только в погромах и насилии. Рабочий класс Гонконга ничего не выиграет от ухудшения отношений с материковым Китаем, и многое потеряет от «независимости». Он сильно пострадал от британского колониализма, при котором не было минимальной зарплаты и охраны труда, а были только варварские наказания в виде порки и прочего. Как бы ни были плохи нынешние капиталистические условия в Гонконге, рабочие знают, что при колониализме не будет даже социальной защиты. На самом деле, протесты в Гонконге служат интересам финансового капитала, как регионального, так и глобального. В Гонконге самое большое количество миллиардеров на душу населения в мире. Организация Civil Human Rights Front, которая стоит во главе этих протестов, финансируется Госдепартаментом США и National Endowment of Democracy (NED), а также местными миллиардерами и банкирами. Даже так называемые левые диссиденты из Umbrella Revolution признали этот факт в интервью журналу Jacobin.
Руководит этими протестами финансовый капитал, а основная часть насильственных боевиков: студенты среднего класса, банковские и технологические служащие. 12 августа факультет журналистики и коммуникаций Китайского Университета опубликовал результаты многомесячного опроса 6600 участников 12 демонстраций. Более половины причислили себя к «среднему классу» и почти 75% имели высшее образование. Большая часть протестующих – мужчины (54%) моложе 30 лет (60%). Левые в США почему-то вбили себе в голову, что лидерство в этих протестах разделили между собой три примерно равные политические фракции: левые, либералы и ультраправые националисты. Но даже гонконгские «левые диссиденты» отрицают это. Лам Чи Люнг в интервью американскому троцкистскому журналу Jacobin сказал, что наибольшим влиянием в беспорядках обладают ультраправые, а левые и либералы незаметны.
Самая либеральная организация в составе Civil Human Rights Front – Demosisto. Она открыто призывает США, Западную Европу и Японию начать интервенцию в Гонконг для его «освобождения» - такого же «освобождения» как Ирака в 2003 году. Глава Demosisto Джошуа Вонг встречался с госсекретарём США Майком Помпео и другими чиновниками США, и открыто поддерживает антикитайские действия члена Палаты Представителей Нэнси Пелоси. Хуже того, Civil Human Rights Front часто повторяет ультраправые лозунги: «Вернём Гонконг! Революция в наше время!», распространённые националистическими политиками во время предвыборной кампании 2016 года. Они ясно показывают смысл «возвращения Гонконга», высказывая расистские оскорбления в адрес китайцев-хань и открыто призывая вернуть британский колониализм. Когда протестующие ворвались в Законодательный совет и подняли британский колониальный флаг, они сняли все вопросы о том, кто руководит этой акцией.
Иногда протестующие просят поддержки лейбористов и ссылаются на Hong Kong Confederation of Trade Unions (HKCTU). Хотя в названии этой организации присутствует намёк на профсоюзы, HKCTU меньше ФПГ, представляя 160 тыс. рабочих и 61 филиал. В отличие от ФПГ, HKCTU, главным образом, состоит из специалистов компьютерной индустрии, служащих гражданских служб, государственных чиновников и сотрудников финансовых учреждений. HKCTU входит в Civil Human Rights Front и участвует в демонстрациях, хотя не может похвастаться большим количеством участников. Несмотря на неистовые призывы к всеобщей забастовке 5 августа, HKCTU сообщила, что на этот призыв откликнулись 35 тыс. её членов – 25%. Полиция сообщила о ещё меньших числах.
Нападение на социализм.
Гонконг заключил соглашения об экстрадиции с более чем 20 иностранными государствами, включая Британию и США. Он выполняет эти соглашения, даже будучи частью Китая. Нет никаких веских причин запрещать экстрадиции на материковую часть собственной страны. Но там много миллиардеров, директоров и финансистов, которые прячут свои деньги в Гонконге и боятся отвечать по закону. Антикоррупционные меры китайского президента Си Цзиньпина ко многим из них подобрались вплотную. Зная о множестве миллиардеров, казнённых и умерших по «неестественным причинам» в КНР, они резонно боятся за свои жизни и деньги. В этом нет никакого отношения к «суверенитету» или «верховенству закона» - эти абстрактные понятия имеют разное значение для разных классов, но гонконгские сверхбогатые используют их для привлечения к демонстрациям представителей среднего класса, которые при других обстоятельствах не стали бы защищать деньги сверхбогатых.
Совершенно очевидно, что эти протесты используются для нападения на социализм. Хотя большая часть левых в США называет Китай капиталистической и даже империалистической державой, у монополистических капиталистов на этот счёт нет никаких иллюзий. Они могут не соглашаться с ускоренным движением к войне с Китаем, но все они понимают, что китайская социалистическая система – чрезвычайная угроза их власти. В отличие от медленного обамовского «разворота на Азию», Трамп прибег к более ускоренной антикитайской агрессии. Госсекретарь Майк Помпео, министр торговли Уилбур Росс, советник по национальной безопасности Джон Болтон, главный экономический советник Питер Наварро и другие антикитайские ястребы в трамповском правительстве считают войну с Китаем неизбежной. Конечно, они не собираются объявить войну завтра или в следующем году, но есть явные признаки обострения враждебности к КНР.
Гонконг - не просто центр финансовых инвестиций. Госдепартамент США и его неформальный придаток NED десятилетиями вкладывали значительные суммы в этот город. Их возможности финансировать так называемые правозащитные группы на материковом Китае весьма ограничены. А ослабленная правоохранительная система Гонконга и независимость его от Пекина сделали его безопасным убежищем для прозападных китайских диссидентов. Для Госдепартамента это уникальная возможность для выявления, координации и финансирования китайских диссидентов.
Среди них есть и так называемые «левые диссиденты». Например, China Labor Watch – популярная в западных либеральных изданиях организация, которая собирает информацию о рабочих забастовках и протестах в Китае. Она, независимо от личных убеждений отдельных её членов, финансируется NED и аналогичными «НПО» для подрыва социалистической системы Китая. Когда эта организация не находит информации о, якобы, жестоком обращении социалистического Китая к рабочим, она распространяет антикоммунистическую пропаганду по материковому и островному Китаю. По иронии судьбы, продолжение деятельности подобных организаций доказывает неизменное уважение Пекином принципа «одна страна, две системы».
Госдепартамент хочет, чтобы гонконгские гражданские беспорядки распространились на материковый Китай. Лучший сценарий для него – свержение КПК и максимальное ослабление и разрушение страны. В худшем случае, он хочет получить хотя бы минимальный повод для давления на Пекин. Для этого нужно использовать не только правых националистов и прозападных либералов. Националисты тоже хотят отстранить Коммунистическую партию от власти в Китае, но это не главная их цель. Эти «унесённые ветром» реакционеры хотят возвращения британского колониализма, как они и провозглашают в своём лозунге «вернём Гонконг». Несомненно, их ультраправый популизм и ксенофобия заигрывает со средним классом Гонконга, но их перспективы на материке мертвы по-умолчанию.
Даже в таком реакционном движении, как это, либералы и «левые диссиденты» тоже имеют свои задачи. В конце концов, Госдепартамент финансирует их не «за красивые глаза». Их главная задача – не в руководстве этими беспорядками (как они могут это сделать, учитывая сильное влияние ультраправых?) – а в популяризации призыва «распространять протесты на материк». Некоторые из этих хорошо образованных диссидентов среднего класса называют себя социалистами и кричат о солидарности – и некоторые даже верят в это. И они выполняют роль более привлекательных персонажей для западных корпоративных СМИ, поскольку националистические придурки, выкрикивающие расистские лозунги, малопривлекательны. Это похоже на госдепартаментский сценарий свержения польского социалистического правительства в 1980-х.
Сравнение социалистического Китая и капиталистического Гонконга.
Взрывной экономический рост Китая сложно преувеличить – с 1989 года он составляет в среднем 9% в год. Левые и правые критики объясняют это отказом от социализма в пользу капитализма. Но хотя частный и рыночный секторы выросли, вся китайская экономика не знает спадов с момента основания КНР. Спады от перепроизводства и безрассудных спекуляций свойственны только капитализму. Большинство капиталистических стран каждые 10 лет или чаще сталкиваются с кризисами, а китайцы избавлены от этого. Пока капиталистические страны вталкивают своих рабочих в нищету, зарплаты китайских рабочих фантастически растут - в среднем на 8,2% в год с 2008 по 2017 год. За последние 30 лет Китай поднял из бедности 700 млн. человек – это самый потрясающий показатель в мире. В прошлом году президент Си объявил о задаче полностью избавиться от бедности в Китае к 2020 году, и поскольку в 2018 году уровень бедности составлял 1,7%, Китай способен это сделать.
В какой-то момент все разговоры о «капиталистической реставрации» в Китае начали противоречить всему, что мы знаем о капитализме. Говорить о Китае как о социалистической стране - ещё не значит, что она идеальна и лишена всех противоречий. Но китайский рабочий класс обладает государственной и экономической властью, которая осуществляется через политическую партию. Строительство социализма – это долгий процесс, и с 1970-х КПК подчёркивает, что они всё ещё находятся на ранних этапах построения нового общества. Самые важные сектора экономики являются государственной собственностью, то же самое касается финансовой системы и недвижимости. Это позволяет государству централизовано планировать развитие и ставить приоритеты человеческих нужд выше прибыли. Хотя китайский частный сектор больше, чем в других социалистических странах вроде Кубы, он не управляет государством, экономикой или обществом.
Гонконг даёт повод для интересного сравнения, поскольку в этом особом административном районе действует совершенно другая политэкономическая система, чем на материке. В целом, условия для рабочего класса в Гонконге хуже. КНР придерживается принципа «одна страна, две системы» и позволяет Гонконгу самостоятельно принимать большую часть своих решений. Конечно, существует государственная поддержка исполнительным и законодательным властям этого города, но лидеры Гонконга – не марионетки Пекина. Они поддерживают политэкономическую систему, которая противоречит социалистической системе на материке, и противодействие экстрадициям – один из примеров этого. Если весь Китай капиталистический, то почему так много трений между «двумя системами» в «одной стране»?
В то время как материковый Китай вступил в последнюю фазу окончания бедности, Гонконг устанавливает новые рекорды неравенства в мире. Более 20% всех гонконгцев и 45% пожилых живут в бедности, а каждый седьмой – миллионер. До 2000 года в Гонконге не было даже минимального уровня зарплаты, и сегодня местные зарплаты отстают на 3 доллара в час от сравнимого материкового города Шанхай. 37% рабочих материкового Китая состоят в профсоюзах, а в Гонконге этот показатель – 23%. Уровень участия рабочей силы в 2019 году составил на материке 69%, а в Гонконге 61%. Такая же картина наблюдается и в других экономических сферах, имеющих большое значение для людей. Из собственного кармана на медицину жители материка тратят 28%, а Гонконга – 37%. Расходы на жильё растут во всех крупных китайских городах, особенно в Пекине, но гонконгцы ежемесячно тратят на жильё 70% своего дохода, а пекинцы – всего 22%.
Очень показательны реакции двух правительств на рост стоимости жилья. После съезда КПК 2018 года, китайское правительство ускорило строительство доступного жилья, особенно для семей в небольших городах и сельских районах. «Дома нужны для жизни, а не для спекуляций», - сказал делегатам съезда президент Си. А в Гонконге свободный рынок, поэтому более 200 тыс. бедных граждан живут в «гробах» - крошечных, узких, похожих на конуру квартирах, в которых места едва хватает для сна. За четыре последних года бездомность в этом городе подскочила на 20%. Городские власти приняли некоторые планы для решения этой проблемы, но такие особенности капитализма, как низкие налоги и социальные пособия, не позволяют их осуществить.
Отношение к гонконгским протестам в США.
Китайский социализм сделал для людей намного больше, чем любой капитализм. КНР, оспаривая экономическое лидерство США, бросает пугающий вызов монополистическому капитализму. Только недавно закончив 40-летнюю Холодную войну с Советским Союзом, правители США уже нацелились на социалистический Китай. Для них гонконгские протесты – это повод оказать давление на Пекин. Публичная риторика Трампа по поводу Гонконга оказалась слабоватой, по сравнению с его обычными воплями в Twitter, тем более, что Белый дом переполнен сторонниками войны с Китаем, включая самого Трампа. Однако экономика США стоит на пороге новой рецессии. Какими бы ни были первоначальные намерения Трампа в его торговой войне с Китаем, дело не только в Китае. Трампу нужно, чтобы фондовый рынок рос до ноября 2020 года, потому что его не переизберут, если экономика опять свалится в кризис. Его агрессивность сильно ограничена, даже несмотря на публичные встречи госсекретаря Майка Помпео с лидерами гонконгских протестов. Слишком наглая поддержка этих протестов уничтожит последние шансы на скорое окончание торговой войны.
Многие либералы и прогрессивисты в США привычно поддерживают протесты в Гонконге, мало говоря о реальности. Но мы должны знать больше, чем говорится в СМИ. Мы уже видели этот сценарий в Ливии, Украине, Сирии, Никарагуа и совсем недавно в Венесуэле. США подстрекают и используют массовые протесты для дестабилизации стран, в которых они хотят господствовать. Американские левые выворачиваются наизнанку, пытаясь объяснить, почему протесты под управлением ультраправых и капиталистов нужно назвать прогрессивными, ссылаясь на парочку слабых и неизвестных левых маргиналов. Все их призывы поддержать «народ» и «революцию» всегда заканчиваются приходом к власти правых или к политическому хаосу. На фоне роста интереса в США к социализму и протестам в Гонконге очень важно понимать, что мы участвуем в международной борьбе. Слишком часто американские левые поддерживали правящий класс под предлогом таких абстрактных лозунгов как демократия, верховенство закона, независимость и свобода. Но если мы научимся понимать, что скрывается за этими модными лозунгами, мы сразу поймём, на какой стороне классовой войны находятся гонконгские протестующие.
Источник: The Hong Kong Protests Are An Attack On Socialism, Fightbacknews.org, popularresistance.org, August 21, 2019.