Была глубокая ночь, но новый 3-й терминал международного аэропорта Сукарно-Хатта около Джакарты продолжал суетиться, а родственники и друзья ждали своих любимых, возвращающихся из-за границы. Мой друг Нур Худа Исмаил только что прилетел из Сингапура, и я встретил его, чтобы обговорить «некоторые вопросы» пока мы едем на автомобиле в столицу. В последнее время мы оба были заняты, ужасно заняты, и одночасовая поездка казалась неплохой возможностью для обмена главными мыслями и мнениями.
Худа легко может сойти за самого осведомлённого индонезийского «эксперта по терроризму». Он – мусульманин, вырос в мусульманской культуре и учился в медресе, из которого вышли самые известные джихадистские кадры в стране. Позже ему удалось «отойти» от экстремизма, получить светское высшее образование и, в конце концов, стать уважаемым режиссёром и мыслителем. Долгие годы мы оба изучали запутанную паутину западного империализма – паутину, которая буквально разрушает целые страны и захватывает другие в неоколониальное рабство. Естественно, всё это делается под флагами «свободы» и «демократии», и часто используя различные религии в качестве инструментов и даже оружия.
В машине мы быстро «обменялись мнениями». Худа завалил меня рассказами о своём потрясающем фильме «Джихадистское селфи», а я рассказал ему о своём политико-революционном романе «Аврора», и о начале работы над новой книгой об Афганистане. Я также упомянул о своём будущем «афганском» фильме - тёмной истории любви, драме о предательстве, коллаборационизме и катастрофе одной семьи - который я готовлюсь снять в следующем году. «В Афганистане», - сказал он, - «лежат корни многих таких вещей… Вспомни, в 80-х США вербовали местных, индонезийских джихадистов и отправляли их в Афганистан…»
Я знал это; я знал кое-что, но не всё. Фактически, я никогда не писал и не говорил, что индонезийцы и малазийцы отправлялись на войну против СССР, Кармаля и правительства Мухаммада Наджибуллы в Афганистане. Теперь я внезапно почувствовал, что этот факт важен, чрезвычайно важен. «Худа», - спросил я, когда мы медленно ползли в бесконечной пробке в Джакарте, - «сколько индонезийцев отправились воевать в Афганистан, после советской интервенции в 1979 году?»
Худа не колебался. Он всегда знает статистику: «Только в одной группировке было 350 боевиков. Индонезийцы воевали в Афганистане и жили в лагере Иттихад-аль-Ислами (Исламского Союза). Этим лагерем командовал Устад Абдул Раб Расул Саияф. Конечно, Раб Расул Саияф – ваххабит, а все ваххабиты полностью финансируются США. Всё, что мы сейчас видим - все эти «террористические угрозы» - это расплата за американскую политику в регионе, особенно в Афганистане. И даже нынешняя ИГИС создана в 2003 году для свержения Саддама…». Могу ли я встретиться с индонезийским «афганцем» здесь, в Джакарте? «Конечно, можешь», - кивнул он. - «Я устрою это для тебя».
Перед встречей с «афганским» джихадистом я поехал в город Бандунг, в котором я познакомился с Иманом Солехом – профессором факультета социальных и политических наук Университета Паджаджаран. Это ещё один знаменитый специалист по терроризму. Он приехал в мою гостиницу в сопровождении своей жены - профессора и эксперта по разрешению конфликтов из того же университета - Антик Бинтари. Мы с профессором Иманом Солехом долго обсуждали связь «старой гвардии» джихадистов из Юго-Восточной Азии (в основном из Индонезии и Малайзии) - так называемых «афганских студентов» - с авангардом, «новой волной», которая теперь дестабилизирует Сирию и Филиппины.
Хотя слово «джихад» часто и «вольно» используется всеми западными СМИ, нам было ясно, что за жестокими войнами и большинством ужасов, развязанных в таких странах как Сирия и Филиппины, скрываются геополитические интересы Запада, в целом, и США, в частности. Профессор Солех просто объяснил последние события: «Со Второй мировой войны США боятся так называемых «эффектов домино». Среди всего прочего, это происходит сейчас на Филиппинах, где президентом стал Дутерте, а правительство борется с деятельностью транснациональных добывающих конгломератов, и Запад не может вытерпеть это. Филиппины считают, что экологические вопросы важнее краткосрочной прибыли! Для миллионов левых активистов в Индонезии и по всей Юго-Восточной Азии, Дутерте – образец для подражания».
Поэтому, с точки зрения имперской логики, Филиппины нужно атаковать и дестабилизировать, по примеру Сирии. Непокорность наказывается смертью. И самое эффективное оружие Запада последних лет и десятилетий, применяемое в таких случаях – экстремизм религиозных террористических группировок. Разве можно найти лучших наёмников для решения этой задачи, чем джихадистские группировки, чей кровавый путь начался с Афганистана? Сейчас уже нет ни одного более или менее информированного человека, кто сомневался бы, что Запад сильно заинтересован в продолжении «бесконечных конфликтов» в нескольких регионах мира.
Профессор Солех сказал: «Думаю, всё это применяется не просто для «дестабилизации» Филиппин, но и потому, что в стране есть конфликт, который нужно «поддерживать». Хороший пример – преимущественно мусульманский остров Минданао в преимущественно католической стране – Филиппины. Как мы знаем, Филиппины находятся в напряжённых отношениях с КНР по поводу Южно-Китайского моря, и США пытаются господствовать в этом регионе…». И президент Дутерте совершает «непростительное преступление», с точки зрения Вашингтона и Лондона, пытаясь максимально быстро и эффективно уладить территориальный спор с Китаем.
Но вернёмся к «джихадистскому экспрессу». Важно понимать его подноготную: индонезийская джихадистская, салафитская группировка Дарул Ислам воевала за халифат и против светского и социалистического государства под руководством президента Сукарно в 1950-х и 1960-х годах. «Террор - халяль», - говорили они. Профессор Солех сказал: «В конце концов, индонезийское государство ликвидировало Дарул Ислам, но вскоре появилась другая аналогичная группировка – «Командо Джихад»». Затем Командо Джихад преобразовалась в транснациональную группировку под названием Джамаах Исламия под командованием Абу Бакар Башира. Эта группировка действовала по всей Юго-Восточной Азии и поддерживала активное сотрудничество с Аль-Каидой и Фронтом исламского освобождения Моро на Филиппинах.
«Боевики Командо Джихад отправлялись воевать в Афганистан. Они проповедовали жёсткую салафитскую идеологию, но поддерживались Западом. Они получали западную помощь при покупке оружия и других вещей. Мои друзья из индонезийской разведки сказали мне, что США помогали боевикам Командо Джихад и других группировок пересекать афганскую границу. Я также знаю, что командующий индонезийской армией в 1980-х генерал Мердани поддерживал индонезийских и афганских джихадистов, снабжая их оружием (включая АК-47). Разведчики сказали мне, что «отправкой» индонезийских джихадистов в Афганистан напрямую руководили США под прикрытием «организаций исследования ислама» и других «общественных организаций», маршрут переправки, практически, не менялся: Индонезия - Малайзия - Филиппины - Афганистан», - сказал мне профессор Солех.
Эти факты не получили широкой огласки, но они не должны удивлять знатоков индонезийской истории: после жестокого, организованного США, военно-религиозного путча 1965 года Индонезия быстро превратилась из антиимпериалистической, интернациональной и прогрессивной страны в покорного Западу «партнёра» в Юго-Восточной Азии. Главной составляющей идеологии фашистского прозападного режима генерала Сухарто стал антикоммунизм. В течение нескольких лет коммунистов и «подозреваемых в коммунизме» убивали по всему архипелагу, коммунизм и китайская культура (включая язык, драконов и пироги) были запрещены. «Интеллектуалы» занимались практически только антикоммунистической пропагандой. Четвёртая по величине населения страна на планете откатилась в прошлое, став самым «религиозным» местом на Земле, и вскоре деградировала в социальном и интеллектуальном плане.
Индонезийских коммунистов обвиняли в атеизме, чтобы разжечь злость среди тысяч потенциальных радикальных джихадистов. Борьба с атеизмом и светскими идеями стала объединяющим лозунгом для тех, кто уже тогда был готов пожертвовать своей жизнью ради великой цели и мечты – халифата. В Афганистане Запад играл в ту же самую игру в течение всей «советской эры», по примеру Индонезии и Пакистана. Совершенно очевидно, что империалистическая схема Вашингтона и Лондона не сильно изменялась и успешно применялась в различных географических регионах.
В марте 2017 года легендарный афганский мыслитель доктор Омара Хан Масуди объяснял мне в Кабуле: «Самая большая ошибка, которую сделал здесь Советский Союз, в том, что он прямо напал на религию. Если бы они сначала добились равных прав, и медленно начали заниматься религиозными противоречиями, это, возможно, сработало бы… Но они начали обвинять религию в нашей отсталости, фактически, во всех областях. Или, по крайней мере, так говорили их враги, особенно Запад».
«Теперь, почему нынешнее западное вторжение настолько «успешно»; почему так мало интеллектуальной оппозиции? Посмотри на режим в Кабуле… Во время своего правления США убеждают людей, что западная интервенция «позитивная», «уважает их религию и культуру». Они продолжают повторять: «это и то сделано по решению ООН»… Они использовали НАТО - большую группировку стран - в качестве зонтика. Был разработан «блестяще эффективный» протокол… Они говорят, что ничего не делают в одностороннем порядке, всегда при «международном согласии» и для «помощи афганскому народу». С другой стороны, у Советского Союза не было ни малейшей возможности объяснить свои действия. На него сразу же нападали по всем фронтам», - сказал он.
В действительности, Запад всегда использовал ислам в своих интересах. Некоторые великие мусульманские учёные, включая тех, что я встречал в Тегеране, действительно считают, что Вашингтон, Лондон, Париж и другие центры западного империализма и неоколониализма успешно создали во многих частях мира совершенно новую и неузнаваемую (многими истинно верующими и образованными мусульманами) религию.
Индонезийские джихадистские кадры, обученные в Пакистане и закалённые в Афганистане, в конечном счёте, вернулись на родину. Здесь они продолжили свою «работу», участвуя в таких кровопролитиях и убийствах, какие произошли в Амбоне (Малуку) и Посо (Сулавеси). В Амбоне конфликт продолжался с 1999 по 2002 год и убил более 8000 человек, тысячи человек обоих полов подверглись жестоким и насильственным генитальным обрезаниям. Я видел «работу» джихадистов в Амвоне, которые пытали до смерти маленького невинного мальчика прямо на глазах у ревущей толпы. Позже я описал эту ужасную сцену в своём романе «Точка невозврата».
Тогда я мало понимал то, что видел и пытался зафиксировать. Лишь намного позднее, в Бандунге, в мае 2017 года Иман Солех и Антик Бинтари объяснили мне: «Посо и Амбон – это «афганская связь». Эти массовые убийства проводили «старые джихадисты», вернувшиеся из Афганистана, реально воевавшие там. Однако, там были и «свежие» боевики, многие из которых были обучены индонезийскими «афганцами». Конфликты в Посо и Амбоне, фактически, стали учебными полигонами. Они дали путевку в жизнь новому поколению боевиков».
Той же ночью – очень поздно – после многочасовой автомобильной поездки по безнадёжно переполненному шоссе между Бандунгом и Джакартой я встретился с мистером Фарихином – активным членом нелегальной организации Джамаах Исламия, бывшим моджахедом и непримиримым джихадистом, который лично общался с Усамой бин Ладеном и воевал в Пактии и других провинциях Афганистана. Я хотел узнать и понять, как старые «афганские студенты» смотрят на мир, и каковы их цели.
Фарихин был действительно примечательным человеком: высокий, сильный, мужественный, гордый, чрезвычайно вежливый, с полностью промытыми мозгами… Его ненависть к коммунизму безгранична, даже эпична. Он будто спал и «видел» коммунистов повсюду – во всём мире: в Сирии, в современной России, даже в Афганистане Карзая и Гани. Всё, что хоть немного было светским, не касалось халифата – всё это было «коммунизмом» в его примитивном, но решительном мозгу боевика.
Мы начали с Усамы бин Ладена: «Я встречался с Усамой мимолётно, в 1987 и 1988 годах, но в эти дни он не был «улямом». Он финансировал моджахедов. Он был подрядчиком в провинции Пактия, жил на севере этой провинции в арабском лагере, помогая моджахедам и строя дороги. Когда Советы вошли в Афганистан, люди Усамы собрали «совет», который стал теневым правительством моджахедов». Фарихин приехал в Афганистан в 1987 году, когда его группировка Negara Islam Indonesia – Исламское Государство в Индонезии – получило «приглашение» от моджахедов. Что побудило его приехать в Афганистан?
Он ответил: «Все в Индонезии говорили, что Советский Союз напал на мусульманскую страну. Мое первоначальное желание заключалось в войне против СССР. Сначала мне не разрешили воевать, меня отправил не в Афганистан, а в Пакистан. Мне приказали учиться в военной академии Иттихад Ислами. В какой-то момент все иностранные джихадисты должны были покинуть Пакистан, поэтому мы переехали в Афганистан. В провинции Пактия они построили для нас военный лагерь. На наш лагерь несколько раз нападали Советы. Применялись реактивные истребители МИГ-21. Но к тому времени русские уже начали выводить войска. Когда Советы ушли, Афганистан всё ещё оставался коммунистическим государством, поэтому мы продолжили воевать. Я был готов воевать: сначала с Советами, потом с коммунистическим правительством Афганистана. Я видел русских пленников, пилотов, скованных, в Пакистане. И я не боялся их».
Я сразу заметил, что Фарихин не гордится тем, что его группировка и моджахеды получали поддержку от США и других западных стран. Он постоянно повторял, что «не видел» прямой поддержки США, а видел лишь помощь от Катара, Саудовской Аравии, Кувейта и других мусульманских стран. Для него было важно, чтобы война в Афганистане выглядела как «настоящая» панисламская борьба. Я не собирался с ним спорить, моя задача заключалась в том, чтобы слушать. Он рассказал о фронтах, на которых воевал: Нангархар, Джелалабад и другие. «Я перемещался между фронтами. Эта война, битвы были «организованными»», - сказал он.
«Но какова была цель?», - спросил я. Он ни секунды не думал: «Цель была простой – в Афганистане мы хотели помешать распространению коммунистической идеологии». Что он знал о коммунизме? «На самом деле, я очень мало знаю об этом. Всё было замечательно: мы были военной машиной моджахедов. Нам сказали только то, что коммунисты не верят в бога, и они верят в атеизм».
У меня возник вопрос: знали ли они что-нибудь об улучшении медицинской системы и образования, о строительстве достойного жилья, о новом транспорте, о культуре? «Почти всё, что делали коммунисты, было хорошо. Я знаю это… Но раз они верили в коммунизм и социализм, это было неправильно, это харам. Самое главное – это наша верность богу. По важности, бог – номер один, и только затем появился мир людей». Я спросил его, что он думает о теперешнем Афганистане. «Пока его правительство – коммунистическое, мы будем воевать с ним… И я молюсь за победу Талибана».
Мгновение я думал, что неправильно понял его слова: афганское правительство – коммунистическое? Разве он ничего не знает о власти США и западной оккупации? «Да, но США пришли в Афганистан, чтобы воевать с Талибаном, не с коммунизмом. Правительство до сих пор коммунистическое; оно – марионетка русского режима». Я сменил тему, но лучше не стало. Я спросил его о Сирии и Ираке. Он вежливо ответил: «Я обучаю, мы обучаем волонтёров, которые готовы воевать в Сирии. Потому что Сирия – не только коммунистическая (ты понимаешь – Асад и русские), но и шиитская». В современной Индонезии быть шиитом – преступление. Людей убивают, преследуют и запугивают за принадлежность к шиитам. Я видел это на острове Мадура.
«Афганцы обучают боевиков, которые хотят поехать за границу, идеологии и военному делу. Я не знаю, насколько об этом знает правительство. Разведка, наверно, знает. В эпоху Сухарто поддерживалась война с коммунизмом. Я видел, как работала индонезийская разведка в афганских лагерях беженцев в Пешаваре. Пакистанские разведчики говорили нам, что индонезийские разведчики действуют по всему региону. Индонезия тогда поддерживала моджахедов, и мы получали посылки из Индонезии, включая еду. Тогда Индонезия и Пакистан были очень хорошими друзьями. Пакистанская разведка облегчала нам жизнь. Мы свободно ходили туда и обратно, между Афганистаном и Пакистаном, через границу, хотя гражданским это запрещали…»
И сколько им платили? Разумеется, джихад – это не бесплатная война. Самая низкая зарплата составляла 150 долларов США в месяц, это большие деньги для бедной Индонезии конца 1980-х. Офицеры получали 300-400 долларов. Перед прощанием он снова вспомнил об Афганистане, своей любимой стране: «Мне нравится эта страна, она прекрасна. Мне понравилась тамошняя религиозная жизнь. Афганцы очень хорошо нас принимали, они относились к нам, как к гостям… Они предлагали нам своих женщин, чтобы жениться, но нужно было заплатить большой выкуп. У некоторых были голубые глаза, и мы хотели жениться на них. Это ужасно, мы не могли себе позволить этих женщин с нашими скромными зарплатами».
Он тоскует по Афганистану? «Да.» - «Я тоже», - сказал я, - «но вскоре я вернусь туда». Мы не обнимались. В этот момент я понял, что мы стоим по разные стороны баррикад, и скорее всего, мы – заклятые враги. Но пока мы говорили, мы оставались вежливыми, чрезвычайно вежливыми, пока речь шла об Афганистане.
«Джихад в Индонезии – против западного империализма? О нет, ни в коем случае…», - улыбается Дина Сулейман – индонезийский политолог и автор книги «Снег Алеппо». - «Джихад, в котором участвуют индонезийцы, основан на ненависти… В своей книге я объясняю, что индонезийские боевики в Сирии связаны с несколькими группировками: Ихванул Муслимин, Хизбут Тахрир и Аль-Каида-ИГИС. К сожалению, эти группировки поддерживаются в Индонезии. Они распространяют фальшивые фотографии и видео о Сирии, разжигая сочувствие и ненависть среди индонезийцев, чтобы они давали деньги и присоединялись к джихаду. Это хороший бизнес. Они ведут «священную войну», они отправляются на небеса и за это им платят деньги. Они говорят, что президент Асад – «неверный». Это их объединяющий лозунг».
«Индонезийские СМИ передают только то, что сообщают западные СМИ: CNN, BBC и другие… или, по крайней мере Al-Jazeera, которая часто ещё хуже… В результате, индонезийцы «очень обеспокоены» Сирией. Конечно, в моих книгах я пытаюсь исправить ложные представления, но пропагандистский аппарат очень силён». – «Как в Афганистане», - добавил я. Перед этим я спросил Нура Худа Исмаила: «Но «афганские студенты» и ИГИС не нравятся друг другу?»
Худа кивает, а потом добавляет: «Аль-Каида и ИГИС не хорошо относятся друг к другу. В этом смысле, большинство боевиков, поддерживающих ИГИС, собираются в одной мечети. Они используют социальные сети. Возможно, «афганцы» и члены ИГИС не нравятся друг другу, но они исповедуют одну идеологию. Коренной вопрос, имеющий для всех них значение – борьба против светских систем». – «Включая Индонезию». – «Да. Включая нашу страну».
Теперь джихадистский экспресс несётся, набирая скорость. Одна страна за другой разрывается на части его безжалостными колёсами. Те, кто думает, что всё это из-за нефти, ошибается. Запад, конечно, пытается контролировать, тотально и жестоко, всё, что происходит на Ближнем Востоке, в Северной Африке, в Иране, Афганистане и в других местах. Но это определённо не всё: джихадистские группировки, созданные Западом и странами Персидского залива, используются для дестабилизации двух мощных противников Запада: России и Китая.
Советский Союз был обманут в Афганистане в 1979 году, а затем жестоко разрушен. Сам Афганистан был «принесён в жертву» для этого, его социальная система разрушена и все народные надежды задушены. Сейчас Китай страдает от действия нескольких исламистских террористических группировок и других религиозных сект, которые внедряются Западом. Филиппины – ещё один фронт этой войны. В Сулу это происходит несколько лет и даже десятилетий, но сейчас ситуация резко ухудшилась.
Борьба с терроризмом в таких странах как Сирия и Афганистан будет становиться всё более и более важной целью внешней политики Москвы и Пекина: чтобы помочь этим странам выжить, а также, чтобы помешать превратить их в тренировочные лагеря для «антикоммунистических» и антидемократических террористических армий.
Источник: U.S. “Jihadi Express”: Indonesia – Afghanistan, Syria, Philippines, Andre Vltchek, counterpunch.org, June 9, 2017.