Турецко-сирийская граница – бетонная стена и сторожевая вышка.
Турецкий поэт Мустафа Горен стоит посреди улицы в пограничном городе Каркамыш. Он пророчески поднимает указательный палец в небо и кричит мне своим мощным голосом: «Я против вторжения в Сирию! Это ещё одна игра Запада? Там умирают наши дети, наши мальчики. Невинные дети Сирии разрываются на куски. Почему сирийский народ должен бежать в Европу, скажи мне, почему? Почему они должны унижаться и страдать? Сирия была богатой. Этот народ культурнее нас и намного культурнее Запада. Как начался этот конфликт?»
Мустафа Горен выглядит драматично. Вдруг он становится похож на великого советского поэта Маяковского, выкрикивая свои полные гнева стихи. Это не просто поэзия, это отчаянное обвинение? Словно издеваясь над ним, за его спиной едут к границе турецкие военные грузовики, а на улицах почти все магазины закрыты – печальные жертвы конфликта, который продолжает разрушать турецкую экономику. «Я говорю сейчас Европе: скоро вы утоните в воде, которую сейчас пьёте. Вы заплатите за то, что сделали Сирии и другим странам. Это полностью ваша вина, Европа! Это полностью ваша вина, Запад! Однажды придут настоящие мировые лидеры, и они перережут вам поставки нефти и газа, и вы будете сидеть в дерьме, которое несли всему миру! Вы будете сжигать свою дизайнерскую одежду и обувь, просто чтобы согреться. Вы забыли, но скоро вам напомнят, Европа: все мы – человеческие существа!»
Мустафа Горен.
Горен читает свои стихи перед скромным сигаретным киоском. Он обклеен старыми фотографиями Кемаля Ататюрка. В нескольких метрах в пасмурное небо вздымается сторожевая вышка. Невдалеке граница, она прямо за высокой, серой, мрачной бетонной стеной. Рядом с воротами стоит передвижной медпункт и несколько машин скорой помощи. Они готовы пересечь границу и проникнуть в Сирию, где турецкая армия, по официальной версии, воюет с террористами, а в реальности, подрывает сирийские силы. Операция называется «Евфратский щит».
«ИГИС прошла прямо здесь, в сирийский город Джараблус, прямо через границу», - рассказывает Бюлент Полат – торговец, магазин которого наполовину пуст из-за войны. - «Джараблус контролируют турецкие военные. Просто вообразите: турецкое правительство не разрешает сирийскому президенту Асаду отправлять самолёты ближе, чем 3 километра от границы, но разрешает ИГИС приближаться к границе на 3 метра. Мы не должны были вмешиваться во внутреннюю политику Сирии, и был бы мир!»
Полат - из оппозиционной Республиканской народной партии. Он кемалист. Несколько лет он проработал по обе стороны границы. Теперь он с отвращением вспоминает: «Чтобы мобилизовать людей против Асада, антиправительственных боевиков, поддерживаемых Турцией и Западом, переодевали в форму сирийской армии, а затем они расстреливали мирных граждан, убив многих. Затем они говорили: «Это сделал Асад!» Вот что происходило по всей Сирии». Сейчас Турция строит 900-километровую стену, которая должна герметично закрыть границу с Сирией. Express.co.uk процитировала слова турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана: «Проблемы терроризма и беженцев будут решены, когда мы шаг за шагом обезопасим сирийскую землю».
Курдское население по обе стороны границы однозначно возмущено стеной. Высокая и мрачная постройка разделяет общины и наносит на весь регион ужасный шрам. Теперь турецкая армия может проникать в Сирию, отправляя танки и бронетранспортёры, а сирийцам ход закрыт. Фотографировать границу строго запрещается. На самом деле, иностранным журналистам запрещено даже задавать вопросы. В Турции действует военное положение, и любого могут арестовать и допросить без обвинений и объяснений.
Мы покинули Каркамыш и поехали к древнему кладбищу, откуда мы сфотографировали стену и ленивые воды реки Ефрат. Сирийский город Джараблус был прямо перед нами. Люди здесь напряжены. Местный фермер вспоминает: «Проникновение боевиков началось с турецкой территории. Асаду пришлось начать оборонительную операцию. Так началась война».
Я точно знал, что он говорил. В 2012 году я работал около Антакьи и обнаружил, что, официально числящийся «лагерем беженцев», лагерь Апайдын был настоящим учебным центром для антисирийских джихадистов. База НАТО – база ВВС Инджирлик около города Адана – тоже служила тренировочным лагерем для террористов. В 2013 году я вернулся в Антакью, чтобы снять документальный фильм для южноамериканского телевизионного канала Telesur. Из всего района сделали запретную зону, и нас постоянно останавливали и запугивали. Нам удалось отследить боевиков, которых вооружали в Турции. А после ранений их лечили в Антакье.
Теперь вся территория от Газиантепа до Килиса запружена беженцами, экономика разрушена. Мы проехали через деревню Икизкайа, которая состоит из глиняных домов, многие из них заброшены. Повсюду страх. В деревне Кальбурсаит около Каркамыша сирийский беженец сказал, что живёт здесь четыре года вместе со своими животными. Если война закончится, он вернётся домой? Он не знает. «Кто виноват в войне?» - спросил я. «Не знаю», - последовал немедленный ответ. «Давайте уедем», - сказал мой переводчик. - «Этот мужчина перепуган».
Кажется, все напуганы. Однажды ночью я встретился со своими друзьями из Коммунистической партии Турции (КПТ) около заднего входа в Государственный госпиталь имени доктора Эрсина Арслана в Газиантепе. По ночам сюда привозили раненных боевиков из Free Syria Army и других группировок. Мы заказали чай в местном кафе и начали разговаривать с его работниками. Вдруг, снаружи раздался крик: «Аллаху акбар – бум!» Посетители кафе побежали в укрытие. Мы вышли посмотреть, что происходит. Бородатый мужчина, говорящий по-арабски, прислонился к стене. У него было два пулевых ранения в ногу. Раны были заражены. Он явно психовал. Он что-то бормотал о джихаде.
Газиантеп – центр набора боевиков для террористических группировок. То же касается таких городов как Килис и Антакья. Ночью меня привезли в пекарню около мечети в Газиантепе, где проводилась вербовка и идеологическая обработка боевиков. Мне показали фотографии трупов, разорванных на части мощными взрывами. Мне показали фотографии мёртвых детей, моргов и отчаявшихся людей.
Кутай Сирикли из оппозиционной КПТ указывает на Запад и Анкару: «Эрдоган – один из отцов-основателей так называемого «Великого ближневосточного проекта». Он пытается политизировать весь Ближний Восток. Его мечта – новая Оттоманская империя. Конечно, если в мире появляется новое формирование, оно всегда связано с Западом. Однако, время от времени Эрдоган берёт инициативу на себя. И он получает прибыль: бензин, который крадёт ИГИС из сирийских регионов проходит через Турцию на Запад. Они очищают его здесь».
Мне рассказали об ужасных лагерях для беженцев, в которых издеваются над детьми, даже насилуют. Раньше я был в некоторых из них около Антакьи, а в этот раз я приехал в лагерь около города Низип. Они выглядят не так плохо, как в Европе, но не все знают, что скрывается за фасадом. Теперь сирийские беженцы получают разрешение на работу, и ходят разговоры, что вскоре они смогут получать турецкое гражданство, если сдадут экзамен по языку. Сирийские дети один год учатся турецкому языку, а затем могут учиться в местных школах. Некоторые беженцы даже получают эквивалент турецкой минимальной зарплаты – 1400 лир (около 400 долларов) в месяц.
Турция одновременно демонстрирует большое сострадание и беспощадную жестокость. В Стамбуле историк Йиджит Гюнай объяснил мне это противоречие: «Многие думают, что у этого правительства есть какой-то комплексный план. Но правда состоит в том, что нет ничего подобного – нет даже какого-либо двухлетнего плана. Никто никому не доверяет больше, и всё меняется за одну ночь».
По пути в аэропорт в Адане мой друг и переводчик вдруг стал усталым: «Как человек, который был в Алеппо перед вторжением, я опустошён из-за того, что произошло с этим древним и потрясающим городом.. Это был процветающий бизнес-центр с невероятно красивыми археологическими и историческими местами… теперь этому городу необходимы десятилетия восстановлений, и большая часть утрачена навсегда. Целый регион переживает бедствие…». Перед самым городом Адана темноту внезапно освещают яркие огни авиабазы Инджирлик. Этот аэропорт – возможно, самый яркий символ военных игр НАТО в этой части мира. Нельзя просто проехать – останавливают и обыскивают все автомобили.
Страх завладел Юго-Восточной Турцией. Когда, несколькими часами ранее, мы въезжали в пограничный город Эльбейли (перекрёсток на пути к находящемуся в боевой готовности сирийскому городу Аль-Баб), мы увидели новые высокие стены и камеры наблюдения. Отсюда турецкая армия периодически вторгается в Сирию. Я решил тут постричься, чтобы поговорить с местными жителями. Через несколько минут мой парикмахер прошептал: «Они к вам приближаются». Полицейские и агенты госбезопасности смотрели на нас в окно, что-то записывали и куда-то звонили. Мы заплатили и на бешеной скорости уехали из этого мрачного города.
Мы не могли долго оставаться тут, никто не сможет. Эта игра в кошки-мышки утомительна и по-настоящему опасна. Но что пытается скрыть Турция? Хорошо известно, что здесь проходят тренировку боевики, которые затем вторгаются в Сирию. Это вовсе не тайна. Так что же? Возможно, настоящая «тайна» состоит в том, что многие граждане Турции, на самом деле, против войны. И не только Сирия сейчас страдает и кровоточит, также страдает и Турция.
Источник: Andre Vltchek: Turkey and Syria – Blood, Tears and Walls, Andre Vltchek, truepublica.org.uk, March 05, 2017.