26 февраля четыре неуклюжих болвана пробрались в кабинет Ноама Хомского. Мы захотели поговорить с человеком, который всегда был для нас важным звеном радикальных политических взглядов. Я до сих пор помню день, когда получил по почте книгу «Хомский об анархизме» - его критические высказывания о нашем обществе и его призыв к борьбе за свободу. У меня был перевод этой книги на испанский язык, чтобы он подписал его. Мы захотели расспросить его о «производстве согласия», о лицемерии внешней политики США и о том, как СМИ манипулируют спорами с целью скрыть, что действия правительства от имени американских граждан аморальны. В этом 30-минутном интервью Хомский анализирует систему власти с точки зрения современных и прошлых событий. Интервью записано на Houston’s Pacifica Radio Station.
Эндрю Смольски: Я говорю с Ноамом Хомским, давним политическим активистом, который несколько десятилетий критикует СМИ и внешнюю политику США. Основная часть критики Хомского касается развития пропагандистской модели. Теория этих идей разработана им вместе с Эдвардом Херманом. Ноам, уточните, о какой пропагандистской модели идёт речь.
Ноам Хомский: Я должен сказать, что мой соавтор, который разработал основную структуру этой идеи – специалист по корпоративной власти и корпоративному управлению. На самом деле, его книга «Корпоративное управление, корпоративная власть» - классическое исследование этой темы. Это простая и откровенная книга. Посмотрите на систему СМИ. Крупнейшие СМИ – огромные корпорации, некоторые из них – филиалы мега-корпораций. Подобно другим компаниям, они продают на рынке товар. Их товар – аудитория. Этот рынок состоит из корпораций, которые выживают за счёт рекламы. Конечно, не всё так просто. Существуют и другие влияния. Прежде всего, государственная власть, которая сама, в огромной степени, находится под корпоративным управлением, и у которой есть собственные пропагандистские инструменты, например дипломатия. А также надо учесть непрерывную миграцию чиновников из правительства в СМИ и обратно, и другие виды тесного взаимодействия.
Это базовая структура. Что вы ожидаете, от товара, который производится в системе крупных корпораций для других корпораций, которые действуют в тесной связи с государственной властью? В основном, вы ожидаете здравый смысл. Главная часть нашего исследования сосредоточена на примерах, которые показывают, как это работает, и я думаю, вы всегда можете обсуждать примеры, которые мы отобрали. Это касается самых лучших и качественных продуктов СМИ. И мы рассмотрели их и утверждаем, что они соответствуют разумным ожиданиям. На самом деле, самый интересный аспект книги «Производство согласия», который не заметили журналисты и комментаторы – примерно треть книги посвящена защите СМИ от атак таких либеральных институтов как Freedom House.
Freedom House напала на СМИ в 2-х томной книге Питера Браеструпа (которую она профинансировала), утверждая, что СМИ виновны в проигрыше американо-вьетнамской войны. Первый том – собрание открытых обвинений. Второй том – поддерживающие их данные. Мы просто проанализировали их, очень внимательно, вы можете прочитать и понять, что эти данные полностью опровергают все обвинения. Данные показали, что СМИ поступили мужественно, профессионально, но в рамках патриотической системы, которая никогда не подвергала сомнению, что мы пытались поступать правильно, но что-то нам не удалось, где-то мы ошиблись, где-то действовали недостаточно эффективно на пути к прекрасной цели. Поэтому вся критика СМИ оказалась несправедливой.
Там есть более глубокая критика, которая, на самом деле, относится ко всей либеральной идеологии в целом. Одну вещь я сделал, если рассмотрите конец войны, 1975 год, это ретроспектива мнений по всему политическому спектру. Если вы посмотрите внимательно, главная претензия правых: нас предали, это было полностью благородное дело, мы должны были победить, мы победили бы, если бы продолжали делать то, что делали. Это критический анализ войны справа. Слева вы можете увидеть таких людей как Энтони Льюис, возможно, самый экстремальный критик войны. Он считал, что война началась из-за благих намерений, и была хорошей, но к 1969 году стало ясно, что она превратилась в катастрофу, потому что мы не смогли достичь своих целей на юге Вьетнама по приемлемой для нас цене. Это критический анализ войны слева. Как насчёт вопроса: правильно ли было совершать худшие военные преступления после Второй мировой войны? Нападение на страну, убийство миллионов людей, разрушение страны? Это правильно или нет? Этот вопрос никогда не поднимался, вы не имеете права поднимать такие вопросы.
В этом состоит структура дискуссий. В рамках этой структуры мы можем говорить честно. И вы знаете, что это типичная схема работы даже для школьных газет. Когда вас учат журналистике лучшие специалисты, вам говорят быть объективным, не быть предубеждённым, но понятие объективности неоднозначно. Быть объективным – это значит говорить в рамках главной политической идеологии. Если ваша объективность удовлетворяет направлению политики системы власти, вы можете отклоняться в нюансах. Но если вы выходите за фундаментальные рамки идеологии, то вы уже не объективны. Например, глобальное потепление. Некоторые люди говорят, что это катастрофа, а некоторые, что его вообще нет. Если вы объективны, вы должны рассказывать обо всех мнениях. Но не выходите за рамки. Не задавайтесь вопросом: имеет ли эта ситуация связь с нашей общественной, экономической и политической системой, от которой зависит наше выживание. Не спрашивайте этого!
Э. С.: С учётом понимания этой структуры, можно проанализировать, что пишет New York Times о 43 исчезнувших мексиканских студентах или об аресте Леопольда Лопеса в Венесуэле. Первое, что я заметил: в 45 статьях о 43 студентах не упоминается Merida Initiative. Такую ограниченность освещения можно назвать «вашингтонской объективностью»?
Н. Х.: Да, это очень похоже на одну из глав нашей книги «Производство согласия». Наверно, первый наш пример – сравнение, что писали либеральные СМИ о 100 религиозных мучениках в Центральной Америке, включая высших католических и иезуитских священников и даже американских сестер, которых убили поддерживаемые США военизированные группировки. Никто из убийц не был наказан, потому что мы их финансировали и поддерживали на политическом, идеологическом и военном уровнях. Это один пример. Другой пример, для сравнения – убийство польского священника. Его убийц немедленно поймали и осудили. Дело было ещё в социалистической Польше, где во главе страны стояла Коммунистическая партия. Преступников быстро признали виновными и наказали. Так вот, наши СМИ на порядок подробнее писали об этом одном священнике, чем о наших 100 религиозных мучениках, в смерти которых было виновно правительство США. Ваш пример очень похож на этот.
Я сам много раз сталкивался с этим. Я постоянно участвую в протестах против нарушений прав человека, очень серьёзных. Меня часто просят сделать заявление, дать видео-интервью, чтобы об этом узнали по всему миру. Когда я высказывался против несправедливостей в венесуэльском суде, об этом много писали в New York Times, Guardian и других СМИ. Но о более серьёзных репрессиях в тех же США и Англии они даже не упоминали. Просто молчали. Это нормально и понятно. Это следует из фундаментальной природы этих структур. Я должен сказать, что такая система критикуется, но эта критика не заходит слишком далеко - до коренных причин - по моему мнению. Думаю, это касается не только СМИ, но и значительной части интеллектуального сообщества, академической науки, общественных институтов и т.д.. Необходимо помнить ещё одну деталь этой системы – общую интеллектуальную культуру, которая приводит к кристаллизации СМИ. Они создают яркие и ясные формы, которые характерны и для основного интеллектуального сообщества.
Кроме того, это восходит к ранней истории человечества. В каждом обществе есть нечто вроде основного интеллектуального сообщества. Вы понимаете, они не обязательно называются интеллектуалами, но эти люди получают привилегии, образование и некоторые возможности ясно формулировать позицию и обращаться к людям, которые занимаются государственными делами. Интеллектуалы – это просто современный термин. При рассмотрении истории, вы поймёте, что большинство из них поддерживают власть. Лишь небольшая часть – диссиденты, которых считают изгоями. Один из них – Бертран Рассел. Он протестовал против Первой мировой войны, его посадили в тюрьму, его лишили академических званий, он был ключевой фигурой XX-го века в Англии. Его судьба нормальна. Во время Первой мировой войны большинство интеллектуалов и СМИ поддерживали войну и власть – это было в Германии, Франции, Англии, США. Лишь немногие диссиденты высказывались против: англичанина Рассела, немцев Розу Люксембург и Карла Либкнехта, американца Юджина Дебса посадили в тюрьмы. Это стандартная картина для всей истории. Она действует и в наши дни.
Мы отлично знаем о диссидентах во вражеских странах: Андрей Сахаров и Вацлав Гавел. А как насчёт шести иезуитских интеллектуалов, которых убили проамериканские войска в Латинской Америке? Их даже не называют диссидентами. На самом деле, мы даже не слышим их имена. Что вы можете сказать о них? А ведь это были очень уважаемые люди. Но они были против нас. Они действовали как диссиденты, но мы не имеем права называть их диссидентами. Если это американский диссидент – он предатель, если это диссидент во вражеской стране – он герой. В таких свободных странах как США, диссидентов наказывают не очень серьёзно, если они не негры или не другие уязвимые категории населения. Но наказание всегда сопровождается маргинализацией. Как я уже сказал, нужно помнить историю. Кого в Древней Греции заставили выбить цикуту? Парня, который разлагал молодёжь Афин, уча их задавать слишком много вопросов.
Если вы посмотрите на Библию, был класс людей, которых называли пророками. Плохой перевод неясного иудейского слова. Это были критически настроенные интеллектуалы. Они осуждали преступления царя, злого царя, критикуя его политику и призывая к милосердию и справедливости для вдов и сирот. Что с ними происходило? Их сажали в тюрьмы, их изгоняли в пустыни, их преследовали, а через несколько веков их чествовали, с опозданием. Люди, которых чествовали при жизни, льстили властям, а через несколько веков их называли лжепророками. Эта модель действует на протяжении всей истории, с некоторыми исключениями. Думаю, в западном интеллектуальном сообществе и СМИ мы видим такой же пример. Я не хочу сказать, что сходство 100%. Но в интеллектуальном и академическом сообществах уважаемые диссиденты выдавлены на обочину.
Э. С.: Как мы видим в случае с 43 мексиканскими студентами – социалистическая федерация студентов не считается диссидентской организацией. Об этом не говорится. А что касается Леопольдо Лопеса в Венесуэле, который получал деньги от правительства США – у нас его сразу стали называть диссидентом. В New York Times было пять редакционных статей, которые писали про его арест и приговор.
Н. Х.: Ну «венесуэльскую оппозицию» поддерживает вся западная элита. Я как уже говорил не раз, это нарушение прав человека, которое рекламируется в главных журналах. Но подробности никто прямо не раскрывает.
Э. С.: Как мы говорили, формирование правильного освещения, помогает одним странам скрывать нарушения прав человека, демонизируя другие страны, которые используют власть для борьбы с бедностью, голодом и безграмотностью. Это ещё одна функция СМИ?
Н. Х.: Это главная их функция, это касается и академических институтов. Несколько дней назад мне прислали из Университета Мэриленда публикацию о терроризме. Посмотрите на список террористических групп. Они включили в него сандинистов. Они написали, что Сандинистский фронт национального освобождения совершал теракты в 1970-х годах против действующего правительства с целью установки репрессивного, коммунистического государства. А что произошло на самом деле? Это были партизаны, которые свергли жестокий тиранический режим. Как только они пришли к власти, на них напали США. Преступления США в Никарагуа были настолько чудовищны, что были осуждены Международным судом. США наложили вето на призыв к ним соблюдать международное право. Они разрушили эту страну. Хотя Никарагуа пострадала ещё не так сильно, как другие страны этого региона, которые пытались подчиняться США. Причина этого только одна – у сандинистов была армия, которая могла защищать страну от проамериканских террористов. В Сальвадоре и Гватемале ситуация намного хуже, но мы об этом плохо знаем.
Если вы посмотрите на то, что называют иммиграционным кризисом в США. Откуда бегут эти люди? Вот эти люди, живущие около Бостона, они убежали из Гватемалы, в которой Рональд Рейган устроил геноцид. Многие бегут из Гондураса. Почему? Потому что в 2009 году, это не древняя история, военные устроили переворот, напав на президента-реформиста. Этот путч осудило всё полушарие, за одним исключением. США поддержали его. В Гондурасе устроили катастрофу: бедность и чудовищные репрессии. Здесь самый высокий уровень убийств в Латинской Америке, и, возможно, даже в мире. Люди бегут от насилия в США. Поэтому мы должны построить стену и надавить на Мексику, чтобы не пускать их.
Всего пару недель назад, в прессе появилась статья о гватемальце, которого схватило правительство Обамы – чемпиона по депортациям незаконных мигрантов. Он жил здесь около 25 лет. У него был бизнес, семья, не было проблем, он - эффективный член общества, но его схватили и отправили в Гватемалу. Он убежал из районов, разрушенных нашей поддержкой. Поэтому мы должны его схватить и снова бросить в катастрофу, которая организована Рейганом. Тут важна вся история. Но главный момент – 1954 год, когда США устроили военный переворот против демократического правительства. С тех пор для Гватемалы начался кошмар. Но теперь мы должны защитить себя от людей, которые бегут от наших преступлений. Кто-нибудь говорит об этом? Нет.
Э. С.: В заключении, вы могли бы подробнее сказать о беженцах и убегающих людях? Например, мексиканцы убегают от массового насилия.
Н. Х.: Да, возьмите Мексику. Многие бегут не из-за прямого насилия, а из-за последствий торговых соглашения типа NAFTA. Вы можете прямо сказать, что мы разрушили мексиканское сельское хозяйство. Мексиканские фермеры очень эффективны, но они не могут конкурировать с корпоративно-государственным агробизнесом США. Поэтому их сгоняют с земель. Куда их выгоняют? Они оказываются в нищете и безработице, они бегут через границу, на которой мы строим стену. Кстати, в Европе ситуация такая же. Они экспортируют демократию в Африку и Азию, а потому заставляют Турцию остановить поток беженцев. На самом деле, СМИ смотрят на кризис беженцев с точки зрения марсиан. Они «не понимают», почему он возник. Мы напали на Ирак, разрушили страну, развязали межэтнические конфликты. Только одна война стала причиной миллионов беженцев. А потом терроризм. Англия сильно помогла США.
Беженцев, в основном, принимают бедные ближневосточные страны, которые не создавали этот кризис. Ливан принял около 25% сирийских беженцев. Это не считая беженцев из других стран, пострадавших от западных военных авантюр. Иордания наводнена беженцами. В Турции их пара миллионов. Германия с населением 80 миллионов приняла 1 миллион беженцев. Швеция – всего 40000 беженцев. Другие европейские страны ещё меньше. Бегут не только из Ближнего Востока, но из Африки. Почему? Изучите историю европейского колониализма. Приглядитесь к современной политике европейских стран.
Источник: Noam Chomsky: This Is the Propaganda System That Corporate Media Uses to Dominate Society, Andrew Smolski, CounterPunch, alternet.org, April 14, 2016.