Чико Харлан (Chico Harlan) из Washington Post написал в прошлом месяце о трудностях, которые стоят перед молодёжью, растущей в самых бедных районах США.
«Парализующая разновозрастная бедность Глубокого Юга – разрушительный комплекс исторических и современных проблем, которые начинают влиять на человека с самого детства и плавно сопровождают его во взрослую жизнь», - пишет Харлан. Эти молодые люди «сталкиваются с травмированием дома и дисфункцией в школе – только для того, чтобы, окончив школу, столкнуться с поисками низкооплачиваемой работы в штатах, которые отказались финансировать программы помощи беднякам».
Графики зависимостей продолжительности жизни, количества живущих с родителями детей, числа необращающихся в банки семей, среднего семейного дохода и доходной мобильности ставят серьёзные вопросы:
Причины существующих проблем – многовековое рабство и системная дискриминация, которые привели к огромным различиям, наблюдаемым нами сегодня. Однако, большинство СМИ умалчивают об этом. Проблемы Глубокого Юга во многом характерны и для всех штатов. На Юге последствия нашего бесконечного национального расизма наиболее наглядны, и трудно преувеличить неистребимое наследие рабства. Американская экономика была основана на насильственной системе дарового принудительного труда. Экономическая мотивация для той системы нагляднее всего проявлялась на сельскохозяйственном Юге, и поэтому люди этой области намного дольше жили в противоречии с американскими идеалами равенства. Рассказы о расовых различиях, которые были созданы для оправдания этой системы, всё ещё актуальны.
Наша региональная история экономической зависимости от бесплатного принудительного труда, а позже дешёвого эксплуатируемого труда, означала минимальные возможности для накопления богатства для простых людей и, особенно, для цветных людей, и неравные инвестиции в такие общественные структуры как школы, транспорт и медицина. Многовековое рабство трансформировалось в эру расистского терроризма и легальной сегрегации. Сталкиваясь с ограничением экономических возможностей и отсутствием политического влияния, чёрные южане не могли вкладывать деньги в такие общественные институты как школы для гарантии, что дети могут получить качественное образование (хотя были и исключения). Даже, когда была демонтирована политика и система, открыто и легально разделяющие общество, появились новые способы разделения и концентрации богатства в одних слоях, а бедности – в других. Эти методы не всегда придумывались из расистских побуждений, но они укрепляли влияние положения на возможности.
Так, что же не так на Юге? Длительная история социальной и экономической несправедливости – самый очевидный вывод из карт на сайте Washington Post. Исторические корни концентрированной бедности и низкой мобильности очень просто прослеживаются до XVII века (или даже дальше, когда районы с самым массовым населением рабов располагались там, где почва подходила для выращивания хлопка - вдоль древней береговой линии мелового периода). В 1860 году 78% населения округа Санфлауэр (Миссисипи) были рабами. Карта процентного содержания порабощённого населения в 1860 году в этом округе сходится с картой Washington Post:
Рабство и расистские верования, которые были созданы для сохранения рабства до Прокламации об освобождении, нельзя назвать экономической системой. И даже, если мы понимаем эти корни, системный расизм и сегрегация, которые последовали затем, не были неизбежны. Когда мы разберёмся в истории расизма в США – как системы нашей экономики и нашей политики, приведшей к нынешнему положению, вместо отношения к ней как случайности и таинству судьбы – то мы поймём, что бедность, нехватка возможностей и неравенство – не неизбежность. Но так как мы не знаем своей истории, мы не понимаем нынешнего нашего положения. («Что пошло неправильно на Юге? На самом деле, никто не знает!»)
Мы должны прекратить считать радикальные региональные и расовые различия просто временными затруднениями, и начать разбираться в причинах этого и как нам улучшить общество. Мы должны сосредоточить наши усилия на людях и общинах, которые оказались на обочине, потому что на них чётче всего проявляются недостатки нашей системы, - говорит Розанн Хаггерти (Rosanne Haggerty). - «То, что происходит с ними, на самом деле будет происходить с каждым». Необходимо организовать общественные структурные возможности для создания равных возможностей для всей молодёжи, независимо от семейного богатства и социального положения. В районах, где доходы выше, больше зарабатывают и молодые люди (см. Equality of Opportunity Project (Проект Равенство возможностей)), указывая на то, что ресурсы, системы и инвестиции, которые важны для экономического и образовательного успеха молодёжи, приносят выгоду всем.
Разрушение образовательных и экономических возможностей, о котором говорит Харлан в «Глубоком Юге», может оказаться уникальным для небольшого числа районов, но оно указывает на широкие системные разрушения. Харлан, главным образом, сосредотачивается на проблемах экономически изолированных сельских общин, но карта низкой мобильности бедной молодёжи характерна и для самых динамично процветающих городов Юга. Если мы хотим добиться национального прогресса равенства возможностей и мобильности, то должны понять, как сократить различия на Юге и в районах с минимальной экономической безопасностью. Инфраструктурные возможности в разных уголках США сильно различаются по качеству, постоянству и доступности. Это не должно продолжаться.
Автор – Элисон Зандт (Alyson Zandt) – ведёт блог о южных штатах. В 2009-2010 годах она работала в Manpower Development Corp's и руководила исследованиями для State of the South. Эти исследования анализировали региональные данные и выдвигали рекомендации властям, как развивать и улучшать систему и политику («инфраструктурные возможности»), чтобы расширить перспективы 15-24 летних молодых людей - для предоставления им полноценной экономической, общественной и гражданской жизни.
Источник: What Went Wrong With The South Is What Went Wrong With America, Alyson Zandt. Facing South, AlterNet, November 6, 2015.